- Обвиняю.
- Это значит, ты будешь во что бы то ни стало добиваться осуждения, так?
- Конечно. Этот человек - законченный негодяй.
- И ты всегда убежден, что те, кого ты осуждаешь, заслуживают этого?
- Конечно. Иначе я не участвовал бы в обвинении.
Она быстро поднялась и отошла от него.
- Откуда ты знаешь, что всякий раз прав? Откуда у тебя эта уверенность в собственной непогрешимости?
- Джулия, дорогая. - Он встал и хотел было обнять ее, но она отстранилась.
- Не прикасайся ко мне!
- Что случилось? Почему мы тратим время на спор о каком-то мошеннике? Никому не будет вреда, если он окажется за решеткой.
- Вот ты опять! А откуда ты знаешь, что он мошенник? И откуда ты знаешь, что никому не будет вреда, если он окажется за решеткой? А может, у него семья и он ей нужен?
Найджел смотрел на нее с изумлением.
- Я не понимаю тебя, дорогая. Ты говоришь так, будто это имеет к тебе какое-то отношение.
- Имеет.
- Каким образом?
Очень тихо - иногда так тихо, что ему приходилось наклоняться вперед, чтобы услышать, - она рассказала ему о человеке, которого он когда-то обрек на тюремное заключение своим безжалостным обвинением.
- Если бы не ты, его могли бы оправдать, но ты был так уверен в его виновности, что отнял у него единственное, чем он дорожил, - его доброе имя. Из-за тебя он умер в тюрьме. Потому что тебе дороже была твоя репутация юриста, который никогда не проигрывает дела, чем ценность человеческого существа. Ты был так уверен, что прав? Неужели ты никогда не чувствуешь опасений, что ты, как и все люди, можешь ошибаться?
- Не думаешь ли ты, что я добиваюсь осуждения, если допускаю, что человек может быть невиновен?
- Какое право ты имеешь судить?
- Моя работа в том, чтобы выяснять такие вещи. - Он протянул ей руку, но она снова отступила. - Ты слишком мягкосердна, Джулия. Какое мне дело, есть ли у преступника жена, семья? Об этом должен был думать он, а не я.
- В случае, о котором мы говорим, тебе есть до этого дело. Человек, которого ты осудил, человек, который умер в тюрьме, - был моим отцом!
Лицо Найджела побелело, даже губы казались бескровными.
- Твой отец? О ком ты говоришь?
- Сэр Хьюго Трэффорд.
- Трэффорд? Но твоя фамилия...
- Тревелиан - девичья фамилия моей матери. Я взяла ее потому, что мое имя ты смешал с грязью!
- Понятно. - Его щека нервно подергивалась, и, когда он потянулся за сигаретой, пальцы его дрожали. - И что я теперь должен делать, Джулия?
- А что бы ты хотел? Хочешь обнять и поцеловать дочь "негодяя и обманщика", человека, недостойного своего титула? Это не оскорбит твои понятия о добре и зле? Или в том, что касается тебя, ты не так несгибаем?