Тётка хромает, на каждом шаге отрывая мне плечо. И молотит без перерыва.
А я из ощущения собственной благостности — вот, добровольно и чистосердечно помог человеку — перехожу в стояние злобной радости: экую я Акиму подлянку нашёл!
Баба-то вздорная, глупая да надоедливая. Из прилипчивых сплетниц, «переносчивая». Эта-то Акиму плешь проест, будет «рòдный батюшка» знать, что с людьми надо по-хорошему.
Под «людями» я, естественно, подразумеваю себя любимого.
Только Аким и сам не пень трухлявый. Лишь углядел бабёнку — велел бражки подать, нашей фирменной, которая княжьим не продалась, да меня за стол посадил:
— Посиди, дитятко, послушай — чего люди бывалые вспоминают, на ус наматывай, ума-разума набирайся.
Вот же жучара! Теперь и мне придётся бабский глупый трёп слушать!
Послать? Да запросто! Но не в присутствии городской сплетницы. Иначе завтра на торгах кумушки местные в крик кричать будут, что «Рябина с рябинёнкам ножами булатными за обедом режутся!».
Сижу-терплю-слушаю как гостья четверть века назад с молодыми стрелками кусты задницей мяла, да что Аким тогда высказал.
Колебания воздуха — мимо, лицо — внимательно-уважительно, в голове — как бы построить поддув в кузнечный горн. Обычная здесь схема мне не нравиться, вот и пытаюсь изобрести чего-то новенькое, хотя всем известно: надо ставить мехи кузнечные и качать ими воздух. «Как с дедов-прадедов бысть есть».
Тут молотилка зацепилась. По ключевым словам: Анна, вдова, гробница.
Ничего не напоминает? — Правильно. Мольер, «Дон Жуан». В варианте «Каменный гость», А.С. Пушкин.
Только статуи командора нет. Поскольку статуй на «Святой Руси» нет вообще.
«Не сотвори себе кумира» — старинное еврейское правило. Со времён Исхода и «золотого тельца».
Российское правительство в начале 21 века подарило Иерусалиму статую царя Давида. Умники поставили её около тамошней иешивы. Тут будущие раввины толпами ходят, «не сотвори себе…» в обраввиненные мозги забивают, а тут голый идол стоит… Вот его и… деформировали.
Можно сказать: «акт вандализма», можно: «защита традиционных ценностей».
Почему кусок камня, в котором наше воображение при определённом освещении, находит сходство с человеческим телом или животным — «нельзя» — грех идолопоклонничества, а доску с пятнами разных оттенков, в которых наши фантазии видят чего-то типа трёх мужиков со стаканом — «можно» — святая икона?
Здесь — не Мольер: статуи нет, вместо командора-покойника — покойник-кречетник.
Ну что тут непонятного?! Есть — соколы, есть — кречеты. Их и в «Слове о полку Игореве» вспоминают. Есть княжеская соколиная охота — важный элемент придворного образа жизни.