— Палзи! Быстра!
Лёха рванул с возможной для него скоростью, стараясь изо всей мочи. Тут же очень больно что-то хлестнуло его по заднице, и злой Жанаев прошипел:
— Жопа вниз!
Раскорячившись как парализованная черепаха, Лёха прижал свой таз к земле.
— Шибче! Шибче! — зашипело сзади.
Лёха поддал темпу. Тут же опять больно стегануло по заду.
— Жопа вниз!
Шепча про себя ругательства, потомок прижался к дну канавы, тут же услышал требование двигаться шибче, а двинув шибче, опять выставил задницу, и опять получил по ней словно кнутом. Вроде бы простое дело, ползти, прижавшись к земле, а мука сплошная. Только то, что сзади валяются раздавленные по дороге люди, буквально размазанные, что там совсем рядом бездушные киборги из конвоя, что за побег пришьют на месте и гнить, как уже много раз виденные мертвецы, вздувшиеся черными чугунными лицами и животами, страшно не хотелось. Хотелось жить. Очень. И Лёха, потея от старания и ужаса, полз вперед под однообразные понукания Жанаева, пока не уперся в тех, кто полз впереди.
Тут Семенов пулей выскочил из канавы и исчез. Следом точно так же стартовал и Середа. Смекнув, что надо делать, рванул за ними и Лёха, слыша за собой топот бурята. Проскочив несколько метров по горелой почему-то траве — была подпалина, словно сказочный дракон тут метнул огненное дыхание, менеджер влетел в плотный кустарник, явно бывший опушкой леса. Ноги сами подогнулись, и Лёха шлепнулся задом на землю, судорожно пытаясь вдохнуть весь кислород из окружающего пространства. Кислород с трудом лез в пересохшую глотку, гортань и легкие аж зудели.
Неугомонный Семенов уже рыскал поблизости, искал чего-то. Лёха тупо посмотрел туда, где шарился дояр, без особого удивления увидел еще одну подпалину от драконьего дыхания, окаймленную кустами с порыжевшей от жара листвой, посреди подпалины обгоревшую пушку на ободах, потому как резина выгорела, между станин — невысокий земляной холмик с торчащими оттуда горелыми дровами. Потом рассмотрел башмак, понял, что это не суковатые дрова, а чьи-то обугленные руки-ноги, но как-то и не удивился этому. Удивился больному толчку локтем в бок, недоуменно глянул на Середу. Артиллерист скорчил зачем-то злую рожу, не без труда поднялся и двинул к пушке. Сердце тем временем поняло, что не сможет проломиться через Лёхины ребра и немного успокоилось. И дышать Лёхе стало немного легче.
Но тут вернулся встревоженный Семенов, не пойми откуда добывший винтовку, бросил на колени сидящему потомку новенькую зеленую пилотку с зеленой же звездочкой и убедительно, по-доброму, сказал: