— Это ты в смысле чего? — удивился злобный.
— Ну, какая война была 70 лет назад? — перешел Лёха в наступление.
— Империалистическая.
— Первая мировая. И она считай всего тридцать лет назад — поправил его злобный.
— А до нее — турецкая была — сказал колхозник.
— Вот. Вот и прикиньте — если б вы там оказались бы — что бы вы смогли полезного рассказать?
Оба бойца, не сговариваясь, почесали в затылках. Жанаев ухмыльнулся.
— Это ты нас уел — признался злобный.
— Ну, я мог бы устройство пулемета рассказать. Мосинку опять же, как-никак магазинная винтовка в то время была бы ко двору… — начал загибать пальцы колхозник.
— Я бы, пожалуй, по станкам мог бы поговорить. И электричество знаю. Телеграф там, телефон. Опять же все покушения на Александра Освободителя помню.
— За царя значит, а еще комсомолец — ехидно прищурился колхозник.
— Тот царь полезный был, вас же, балбесов освободил — вспыхнул злобный.
— Ну, если так, то и я, может, чего полезного скажу… — заметил Лёха.
— Ладно. Тогда думай, что можешь полезного рассказать. Нам пока видно твои рассказы толком ничего не дадут — сделал вывод дояр. Боец по фамилии Жанаев тем временем стал устраивать лежанку, застелив ветки плащ-палаткой. Улеглись вчетвером, накрывшись шинелями. Было тесно, неуютно и, несмотря на напяленные чуни — холодно ногам.
Боец Семенов
Утром пришлось вставать ни свет, ни заря — притулившаяся сбоку корова поднялась на ноги и ясно дала понять, что пора ее доить. Поеживаясь от холода и отчаянно зевая, Семенов подоил ее, позавтракал молоком от пуза и опять нацвиркал полную каску. Разбудил Жанаева, тот тоже приложился. Стали собираться. Петров присоединился, только гость из будущего спал как сурок. В общем, предстояло довольно хлопотное дело — во-первых, корову надо было напоить, значит надо искать подходящий водопой с удобным подходом. Во-вторых, надо добраться незаметно до какой-либо деревушки, в которой нет немцев и устроить обмен, чтобы избавиться от коровы и запастись жратвой. Конечно с такой коровой расставаться было жаль, но животина эта не вьючная, не беговая, ходит медленно… Да и хлеба с кашей уже сильно хотелось, молоко это замечательно, но чуток не то для мужиков. Брюхо как барабан, а жрать все равно охота, хоть и не так резко, как без молока. Перед выходом, пользуясь тем, что жиденький туманчик стоял в лесу — развели аккуратный незаметный костерок в ямке с поддувом — и пожарили мясо на палочках. Соли не было, посыпали пеплом. Жанаев сожрал спокойно, Петров носом крутил и почему-то вспоминал броненосец Потемкин, выразительно на Семенова поглядывая, но тот намеков не понял, потому что не до того было. Мясо, конечно, было не очень аппетитным, но в желудок улеглось весомо и плотно. Назад не попросилось. Собрали вещи, постояли у могилы командира и решительно разбудили Лёху. Азиат выдал для него свои запасные обмотки и совместными усилиями потомка обули. Видок у него был жалостный и убогий, оставленное ему мясо он понюхал брезгливо и отказался, молока зато напился вдосыт.