Дикий, неврастеничный и безудержный хохот, прозвучавший с тыла, остановил готового стрельнуть эсэсовца, изумил кобылу, озадачил старшину и окончательно обезоружил неизвестного. Люди, которые так смеются, просто неспособны причинить зло ближнему по прихоти, глупости или для развлечения. Ржач летел под сводами, ширился отбитым от стен эхом, грузил и заражал как ментальный вирус гипноза. Грязнов не выдержал, повернул фас фонарь назад и включил его. Красною Рожу Федюни, зажатого в скале крупом большущей задницы, в слезах от душившего его смеха и в каске, в сантиметре от начала роскошного хвоста стоящей кобылы, надо было видеть. И её разглядели все. Санта взвизгнула заинтересовано. Углядев в луче фонаря картину распятого на скале Светкой дяди Федора, три дополнительные человеческие глотки разразились таким гоготом, что забыли - зачем они здесь находятся. Старшина сел. Бондарь держался за живот и Санту. Света изучала диспозицию и не понимала - почему не стреляют из ракетницы.
Невидимый Нарушитель, как раз собирался сдаться, не дурак же. Он давно засёк вооружённых сарбазов, приготовился, подождал удобного момента и вышел с поднятыми руками из-за укрытия, в двадцати шагах от овчарки. Углядел наезд большого зада на Юрку и стоял, трясясь и улыбаясь от картины слияния двух высокоразвитых существ в освещённом углу пещеры напротив. Санта учуяла движение неизвестного и его смех, но хохочущего нарушителя она ещё ни разу не видела, и не слышала про такое, и решила, пока, посторожить безопасного чужака, но смотреть за ним в оба носа и уха. Поворот головы Санты и напряженная стойка собаки не укрылись от пока ещё плачущего в веселье инструктора. Шевеление возле собачника и недовольное ворчание овчарки насторожили старшину, и он развернул фонарь по ходу движения. За встревоженным сержантом, с поднятым СПШ в руке, стоял молодой парнишка, лет шестнадцати. Смуглый, как какао. Одежда на нём топорщилась бедностью, но находилась в ухоженном состоянии. Вот только её было больше чем на пограничниках. Обувь простая и незамысловатая, как и у любого жителя иранского нагорья. За спиной у паренька торчала необычная торба на ремне через плечо. На поясе - нож в чехле с длинной изогнутой рукояткой с остриём на конце, сделанной из бычьего рога. Поверхность ручки для удобства пользования была до половины обмотана крепкой бечёвкой. Через второе плечо парнишки змеилась кольцами собранная в моток длинная верёвка.
Смотрел иранец настороженно и, моргая, пытался прикрыть глаза от слепящего света в упор. Для Фас-фонаря двадцать метров - семечки.