— И к чему же? — с любопытством спросил Дэвид.
— К настоящей катастрофе! Случился ужасный скандал, этого человека бросила жена, от него отвернулись знакомые…
— Ничего не понимаю, — честно сознался стажер.
— В общем, — сдался Ян, — если пишущая машинка стучит в кабинете господина, то тут всё в порядке. Но если в будуаре дамы… гм… В общем, это вызывает кривотолки.
— И госпожа Кисленьких… — ужаснулся было Дэвид.
— А она выше этих бредней, — припечатал Руперт. — И вообще, довольно об этом!
— И правда что, — согласился Розен, снова накрылся шляпой и собрался подремать, как вдруг рядом послышался нежный звон и вкрадчивое:
— Господа… Быть может, вы соблаговолите на ничтожное мгновение прервать вашу многомудрую беседу с тем, чтобы выслушать слова недостойного слуги владыки Великого дивана?
От неожиданности все лишились дара речи. Присутствия духа не потерял один комиссар.
— Валяйте, — сказал он, не поднимая шляпы. — Какие проблемы?
— О, никакие проблемы не омрачают сердце недостойного слуги…
— И покороче, — велел Сидельских. — Скоро обед, а я еще не выспался!
— Гхм… — господин с Мглистых островов, а это был именно он, прокашлялся и заговорил уже другим тоном: — Господа, позвольте представиться: мое имя Фридрих Ибрагим фон Цвишен, поставщик континентальных товаров гарему Его диванного величества, с правом ношения золотых и хрустальных колокольчиков.
— Он тебя узнал, что ли? — шепнул Ян Берту, пока остальные представлялись, а Пол заполнял очередной бланк (иностранец ли это, нет ли, его не волновало).
— Вряд ли, — ответил тот, — скорее, он просто еще не знает, что старый султан окочурился… А шишка и впрямь важная, судя по фамилии.
— Так чем мы можем вам помочь, господин фон Цвишен? — поинтересовался тем временем Бессмертных.
— Будет ли мне позволено узнать, кто отвечает за ту неземной красоты девицу, что изволила услаждать взоры собравшихся, будучи в воде?
— Ну, допустим, я, — осторожно сказал следователь.
— О, значит, это вы благородный родитель юной девы! — расплылся в улыбке фон Цвишен, и колокольчики в бороде радостно тренькнули.
— Отчего же сразу родитель? Может быть, муж, — хмыкнул Руперт. — Я еще не настолько стар!
— Конечно, вы находитесь в самом расцвете лет! — заверил островитянин. — Я хотел сказать лишь, что на Мглистых островах ни один мужчина не позволил бы жене подобных вольностей! Право слово, я бываю поражен здешними нравами: даже в вольерах наши дочери не позволяют себе того, что порой проделывают ваши замужние дамы… Гм… Прошу извинить, я отвлекся…
— Вы решили, что я отец этой девицы, — подсказал следователь. — Почему же? Если, как вы говорите, я в расцвете лет, а дамы наши весьма раскрепощены по сравнению с вашими?