– Вот ты поправишься, и мы с тобой развлечемся, позабавимся. Ведь нам было чудесно. – Она наклонилась и поцеловала его в лоб.
– Не надо, – пробормотал Князев.
– Спокойной ночи. – Ольга выскользнула из номера.
Богдан сел, потер виски. За дверью послышалось движение, в номер заглянула Настя, одетая в махровый халат. Выглядела она испуганной.
– Меня сегодня чуть не поймали, – выпалила она шепотом. – У тебя что-нибудь выпить есть? Это чтобы стресс снять.
– Водка есть и томатный сок. Если ты приготовишь «Кровавую Мери» для себя и меня, я тебе спасибо скажу. Все в холодильнике стоит.
Настя прошла на кухню и вскоре вернулась в комнату с двумя стаканами.
– Так что случилось? – спросил Князев, отхлебнув немного.
Настя коротко пересказала события этой ночи.
– Ты куда пропал? – спросила она. – Был бы ты на месте, ничего этого не случилось бы.
– У меня своя история, – ответил Богдан и посвятил Настю в то, что произошло.
– Что ж, день неудачный.
– Ночь, – уточнил Князев.
– Да, а почему ты тогда со мной шепотом говорил? – поинтересовалась Бубликова.
– Когда?
– По телефону, когда я тебе позвонила, а потом вместо тебя эти амбалы появились.
– Не говорил я с тобой, – заявил Князев.
– Ты хоть себя не обманывай. – Настя потянулась за мобильником Богдана, полистала записи в его памяти. – Вот, посмотри, я тебе звонила, и мы говорили. Ты мне ответил, обещал прийти. Я тебя ждала и попалась.
– Чертовщина какая-то, – сказал Князев. – Не нравится мне все это.
– Ты шепотом говорил, и голос у тебя был странный, – припомнила Настя. – Может, это и не ты был, а один из тех двоих?
– Выходит, что так. Тут вообще масса нестыковок получается.
– В чем?
Князев немного подумал, потом начал:
– Во-первых, звонок.
– Это да, – согласилась Настя.
– Во-вторых, я отчетливо помню, что ударили меня сзади. А шишка на голове спереди. Со спины так не ударишь.
– Это точно?
– Точнее не бывает. В-третьих, посмотри, кулаки у меня сбиты. Синяки на теле. Выходит, я с кем-то хорошо подрался. Но я не помню этого!
Настя рассмотрела ссадины на кулаках Богдана, потрогала синяки на его плече.
– А не могли тебя побить уже после того, как ты потерял сознание? – спросила женщина.
– Какой смысл? Я охранник, меня оглушили, дальше делай что хочешь. Зачем еще и ногами пинать? Это насчет синяков. А сбитые кулаки свидетельствуют, что я кому-то морду бил. Причем основательно. Не жалея ни противника, ни себя. Да и большинство синяков у меня спереди. Дрался я лицом к лицу.
Бубликова задумчиво покусывала губу.
– Странно все это.
– Вот и я так думаю. К тому же по воспоминаниям выходит, будто все длилось несколько минут. А по часам получается, что прошло значительно больше времени.