– Не помешаю? – Вид у него был серьезный.
– Нет, что ты. – Жанетт крутнулась в кресле в его сторону.
– Насколько важен последний свидетель в расследовании убийства? – начал Хуртиг.
– Что ты имеешь в виду?
– Бёрье Перссон, человек, которого видели в пещере перед тем, как Фредрику Грюневальд нашли убитой, мертв.
– Что?!
– Умер сегодня днем, инфаркт. Звонили из больницы Сёдера, когда поняли, что он в розыске. У него в руке была бумажка, я отправил за ней Олунда и Шварца. Они только что вернулись.
– Что за бумажка?
Хуртиг вошел в кабинет и приблизился к столу.
– Вот. – Он положил перед Жанетт вырванный из ежедневника листок.
Аккуратным почерком:
Жанетт Чильберг, полиция Стокгольма.
Мне кажется, я знаю, кто лишил жизни Фредрику Грюневальд, называемую также Графиней, в пещере под церковью Святого Юханнеса.
Однако я ссылаюсь на свое право остаться анонимным, ибо не желаю иметь дело с правоохранительной системой.
Тот, кого вы ищете, – женщина с длинными светлыми волосами, на которой во время убийства был синий плащ. Она среднего роста, у нее синие глаза и стройное тело.
В остальном я нахожу бессмысленным говорить что-либо еще о ее внешности, поскольку такое описание будет скорее моей личной оценкой, нежели перечислением фактов.
В то же время у нее есть особая примета, которая должна заинтересовать вас.
На правой руке у нее не хватает безымянного пальца.
Простить – это очень много, думала она. Но понять и не простить – это гораздо больше.
Когда ты не только видишь почему, но и понимаешь всю цепочку событий, которые привели в конце концов к болезни, то голова кружится. Кто называет это первородным грехом, кто – предопределением, но на самом деле это лишь холодная, как лед, лишенная сантиментов последовательность событий.
Лавина. Круги на воде после брошенного камня. Проволока, натянутая в самом темном месте велосипедной дорожки, опрометчивое слово и пощечина в пылу минуты.
Иногда речь идет об умышленном, сознательном деянии, где последствие – один параметр, а собственное удовлетворение – другой. В том бесчувственном состоянии, где «эмпатия» – просто слово, семь букв без смыслового содержания, приближаешься к злу.
Отрицаешь все человечество и дичаешь. Голос становится глухим, меняется рисунок движений, взгляд делается мертвым.
Она беспокойно ходила взад-вперед по гостиной, потом пошла в ванную и вынула из шкафчика упаковку успокоительного. Налила воды, приняла две таблетки пароксетина, запила, суетливо сглотнула. Скоро все кончится, подумала она. Жанетт Чильберг знает, что убийца – Виктория Бергман.