— А как мне найти этого вашего фальшивого «Черта»?
Художник пожал плечами.
— Помочь вам очень трудно. Моя специальность — внутренние связи, явки, типография. И к «Черту» путей у меня нет.
Все это было мне совершенно понятно — законы конспирации требовали, чтобы каждый знал лишь свой участок дела. Известная формула гласила: «Подпольщик должен знать то, что ему нужно, а не то, что ему можно доверить». Но от этого мне легче не было.
— Как же быть? Вы говорите, он из анархистов. Может, попробовать через эту публику?
— А у вас есть с ними связи?
— Вроде есть.
Я рассказал ему о своих кременецких злоключениях.
— Ну, тогда, дорогой товарищ, вам и карты в руки. Разыщите своего кременецкого молодца, а через него, я уверен, найдете и нашего «Черта».
Я остался в мастерской обедать. Уписывая жирный украинский борщ, хозяин рассказывал, как ловко под «крышей» мастерской они устроили большевистскую типографию.
— Мастерская наша процветает. Клиентура у нас обширная. Заказчики нами довольны, хвалят за аккуратность. Работу мы всегда сдаем в срок. — Художник лукаво ухмыльнулся, потом стер с губ улыбку и, сокрушенно вздохнув, с купецкой интонацией проговорил: — Единственно, что нас тревожит, — конкуренция-с… Лавра тоже мастерскую держит. Богатейшую. В разные магазины товар поставляет, и своя лавка у них есть. Поперек дороги мы монахам стали-с. Злобятся они, что заказчиков отбиваем, а что же делать, ежели работа наша отменная-с! Закажите, сударь, образок у нас, не пожалеете! Вот-с, могу-с предложить святого Николая-угодника Мирликийского в серебряном окладе-с. Останетесь довольны-с. — Он фарисейски поднял очи горе́ и, «выйдя из образа», озорно расхохотался. — А тем временем наша типография под этой вывеской крамольные листовочки и книжечки печатает.
— Сколько же у вас богомазов? — удивился я. — Ведь этакую прорву икон пишете!
— В том-то и штука! — прищелкнул языком художник. — Один я пишу, да и то для отвода глаз.
— Как так?
— А очень просто. Клиенту показываем образцы. Рядимся. Берем задаток. Заказчик отбывает восвояси, а кто-либо из нас отправляется по «божественным» лавкам искать подходящее. Купим — наш мастер ризы меняет, переделывает, комбинирует. Иной раз в лаврской мастерской иконы приобретаем, — художник прыснул, поперхнувшись борщом. — Если б только монастырские богомазы знали, как мы конкуренцию за их счет поддерживаем! Вот так… С полицией мы в дружбе: околоточного, как положено мастеровщине, частенько зовем к обеду, подносим чарочку. Отгораживаемся от охранки его широкой спиной. — Художник вздохнул. — Так и живем. Вроде муравьев: строим, строим свою кучу, потом появится жандармский сапог и одним ударом развернет ее всю. А уцелевшие снова терпеливо строят…