– Например? – спросил подполковник, неприязненно наблюдая всю эту неприглядную картину. – Что же такого непочтительного сказали означенные господа?
– Если и не сказали, – чуть замешкавшись, выпалил Саблин, – то смотрели уж точно неуважительно! Нагло так смотрели, по-хамски.
– А вы себя в зеркале видели? – негромко осведомился Дмитрий Федорович, постепенно теряя деликатность. – Наверное, и воротничок был расстёгнут, и сапоги не чищены. Трудно, знаете ли, испытывать уважения к такому вот, с позволения сказать, представителю обер-офицерского корпуса российской армии. К тому же вы были пьяны. И потом, взгляд не слово, за него не взыщешь. То ли так посмотрел купец, то ли этак. Вам и привидеться могло, Иван Ильич. С пьяных-то глаз, ведь правда?
– Виноват, ваше высокоблагородие! – рявкнул Саблин, чуть подтягиваясь и выпучив глаза.
Строганов поморщился.
– Довольно, поручик. Не играйте в солдафона. Вы боевой офицер, чёрт возьми. А вчера? Что было вчера? Драка с местными босяками, батярами, с отребьем, коим должна заниматься полиция. – Командир так расчувствовался, что на время забыл – полиции, как таковой, во Львове сейчас нет, функции её выполняют комендатуры. – А киевский коммивояжёр? Попался под горячую руку? Ему-то за что всыпали? Кстати, почему вы лупите исключительно украинцев? – неожиданно сменил направление беседы начальник. – Ни русских, ни поляков, ни евреев – именно украинцев? Это что, манера у вас такая? Да ещё позволяете себе сомнительного свойства высказывания, типа останься Галиция польской, порядка было бы больше. Вы что имели в виду?
– Быть может, тогда по нам не стреляли бы исподтишка из немецкого оружия, – дерзко ответил Саблин. – Давить их надо было с самого начала, танками давить или не лезть сюда вовсе. Это моё личное мнение, господин подполковник.
Тут начальник канцелярии потемнел лицом.
– Вы этого не говорили, господин поручик, я этого не слышал. С такими взглядами вами быстро заинтересуется контрразведка. А заодно и мне припишут укрывательство. Вы участвовали в ответственных операциях, во время которых армия понесла потери. В том числе и среди личного состава вашего взвода. Вашего бывшего взвода. Всё это не секрет, и где-то я вас понимаю, но поведения вашего – не принимаю. Отправляйтесь на своё рабочее место, в канцелярию, и надеюсь, больше я подобных рапортов, – подполковник потряс пачкой бумаг, зажатых в руке, – получать не буду.
На время Саблин перестал появляться в городе. Внимание его переключилось на офицерское собрание. Днём поручик скучал в канцелярии. Единственной положительной стороной этого беспросветного времяпрепровождения являлась возможность, пользуясь служебным положением, рассылать запросы о Хелене Кравчик. Иван и рассылал, что, собственно, тоже являлось нарушением должностных обязанностей, но отнюдь не серьёзным, и поручик рассудил, что грехов на нём и так уже предостаточно.