Фиона потеряла дар речи. Никто раньше так не поступал с ней. В характере Генри не было игривости. Он был добрым, милым, временами весьма снисходительным, но никогда – легкомысленным. А оказалось, что легкомыслие очень даже импонирует!
Избегая взгляда Маклендона, Фиона поправила прядь волос, упавшую ей на лицо.
– Ванна предназначена для вас, милорд, не для меня.
– Что ж, если это моя ванна, значит, я волен делить ее с кем хочу, не так ли? И я решил. Я хочу делить ее с тобой.
Гэвину понравилось, как расширились глаза у Фионы, когда он предложил ей присоединиться к нему. Она явно была заинтригована. От этого кровь у Гэвина забурлила еще больше.
Заигрывать с ней было весело. Он наблюдал за тем, как она сосредоточенно терла его мочалкой, как вокруг губ собирались морщинки, с каким старанием и вместе с тем с достоинством она выполняла свои обязанности.
И все же у нее это, слава Богу, плохо получалось.
Вокруг лэрда было достаточно людей, выполнявших свой долг, но от Фионы ему нужно было другое.
– Почему ты не хочешь забраться ко мне в ванну? Тебе не нравятся приключения? Или не хватает смелости?
– Я начинаю думать, что вы очень опасный человек, – сказала Фиона печально.
– Ты даже не представляешь какой!
Маклендон встал во весь рост. Вода стекала с него каскадом, выплескиваясь за борта ванны. На этот раз Фиона не стала подтирать пол. Она прямо-таки застыла на месте.
Глаза расширились, рот открылся, щеки порозовели. Твердые соски натянули ткань платья на груди и стали видны. При виде этого Гэвин ощутил, как его плоть взбунтовалась. Фиона, похоже, это заметила – она стояла во все глаза глядя на Киркленда.
Желание охватило Гэвина. Его почти трясло от нетерпения. Он и так ждал слишком долго. Он выбрался из ванны и, схватив Фиону, начал целовать ее в губы, раздвигая их языком. Она застонала и прижалась к нему.
Губы Гэвина заскользили вниз по телу любовницы, при этом он внимательно следил за ее реакцией. Фиона стонала и дрожала всякий раз, как Маклендон целовал особенно чувствительные места, и это возбуждало его еще больше.
Потом он начал снимать с нее одежду, пока она не осталась обнаженной. Бездонные зеленые глаза Фионы смотрели на Гэвина, не открываясь, и волна нежности вдруг окатила его. Если бы Маклендон не был уверен в обратном, он решил бы, что баронесса Арундел девственница, которая сейчас постигает тайну перевоплощения в женщину.
Гэвин взглянул на Фиону с ласковой улыбкой и увидел, как дрожит ее нижняя губа. А его руки уже обхватили ее груди, большие пальцы обводили твердые соски. Теперь Фиона дрожала всем телом.