Насчет чего-нибудь этакого полное разъяснение ему дал священник, к которому его послали на собеседование перед первым причастием.
Первое причастие Ненэ проходил гораздо позже своих товарищей: матери пришлось потратить немало времени, чтобы уговорить отца. Отец не любил церковь. Сам Ненэ принимал церковь как нечто само собой разумеющееся, что было, есть и будет всегда, как, например, море, порт, дом, школа. Мать настаивала, утверждая, что этот обряд проходят все, и Ненэ не должен быть исключением. Наконец, отец согласился, и Ненэ стал посещать собеседования.
Разъяснением катехизиса в церковной ризнице занимался падре Николо, и Ненэ отправился к нему сразу же после сбора юных фашистов, который проходил каждую субботу после обеда. На собраниях обычно выступал директор лицея либо кто-нибудь из фашистского комитета. После обычной дозы политинформации ребята занимались строевой подготовкой, иногда устраивались соревнования по бегу или метанию гранаты. Школьники были обязаны посещать эти собрания, считалось, что это должно воспитывать в мальчиках патриотизм и дисциплину. Сборы проходили торжественно, мальчики надевали военизированную форму. У Ненэ был парадный мундир юнги. В этом мундире он и отправился в церковь.
Падре Николо разъяснял заповеди, и, когда он дошел до заповеди о воздержании от деяний постыдных и нечестивых, кои совершаются наедине или с товарищами, Ненэ сразу же понял, что все то, чем они занимались с Анжелой на чердаке, и есть те самые деяния, от которых предостерегала заповедь. Кара божия — преисподняя, наполненная чертями, огнем и кипящей смолой. Ненэ ужаснулся: да ведь они грешили! И это был самый настоящий смертный грех, какие уж тут шутки. Ладно, он-то мог и не знать, но Анжела… Ведь она старше на два года и причастие приняла давным-давно. Неужто она не знала, что это грех? А если знала, то почему ему ничего не сказала?
С такими мыслями мрачный и подавленный Ненэ вернулся домой.
Чтобы добиться причастия, размышлял он, надо прекратить озорство с Анжелой, хотя, по правде говоря, у него не было ни малейшего желания это дело прекращать, так эти игры ему нравились. И еще ему было непонятно, зачем нужно ходить к священнику на исповедь и там все про себя докладывать.
На следующий день было воскресенье, семьи Ненэ и Анжелы отправились вместе к деду за город. Что может быть прекраснее ясного июльского дня на побережье милой Сицилии! Бирюзовое небо с редкими пушистыми, как трехмесячные ягнята, облаками. Желто-зеленые холмы, изумрудные рощицы оливковых деревьев, пыльная дорога вьется вдоль усаженных виноградниками склонов, и только жаворонки нарушают жаркий сон древней кампаньи. Чудесный, солнечный день, чистый воздух полей гонит из головы тревожные мысли, а мамин смех не оставляет сомнений в том, что жизнь всегда будет наполнена спокойствием и безмятежностью.