— Лиза, что с тобой? — подхватил на руки, напугавшуюся его голоса жену, Илья.
— Ты испугал меня. Знаешь, мне всё время кажется, что они тут, рядом с нами, смотрят на нас из прошлого и чего-то ждут. Здесь храм надо ставить, а мы ногами по ним ходим. Они просят покоя, а мы всё топчем и топчем их кости.
Она выглядела такой несчастной, а он озадаченным.
— Это невозможно, — сказал он не совсем уверенно.
Лиза развернулась к нему, сомкнула руки лебеди на шее, заглянула в беспокойные глаза.
— Я понимаю. Сейчас да. Но когда уйдут отсюда военные, что тут будет?
— База отдыха, кажется. Лиза, так нельзя. Хочешь, я отправлю тебя в Норильск.
— Не беспокойся.
Он выглядел таким удручённым.
— Как-то ты реагируешь на всё это не так, малыш. Ясно как божий день, что неспроста. Но в чём тут дело, я не пойму пока? Наверное, я не должен был потакать тебе. Я должен был отказать… запретить тебе говорить об этом.
— А как тут может нормальный человек реагировать, бродя по костям? — вспыхнула она. — Я не могу думать по-другому.
— Но прошлое изменить не в наших силах, — попробовал возразить он.
Она всё понимала, но и от него хотела понимания её точки зрения.
— Всё понятно, дорогой, только это ненормально и безнравственно. Отчего же нельзя помочь их душам? Ты должен понимать! И конечно, уж не должен запрещать делать мне это…
Он же отнёс это всё к её одиночеству. Он не мог уделять ей много времени.
— Скоро приедет мама, вдвоём вам веселее будет, полялякаете, потрещите, сороки.
— Ты не понимаешь! Ты решительно ничего не понимаешь. Но не будем об этом! — Лиза к его удивлению резко сменила тему и спросила:- Ты знаешь, что-то о своём отце?
Он растерялся и оттого с первых же слов рассказал всё что знал. Его самого это волновало, просто не смел спросить маму.
— Нет, мама никогда ничего о нём не говорила. Отчество я ношу деда и фамилию тоже его. А почему ты спросила сейчас об этом?
Лиза смутилась.
— Просто спросила. Ты маму никогда не спрашивал?
— Спрашивал, но она молчит. Кто знает, что там было. Но заверяет, что любили они с отцом друг друга и я очень на него похож.
— Значит, так оно и есть, — многозначительно заметила она.
Илье надоел весь этот непонятный разговор. Ночь говорили, утро с того же началось, к тому же время шло, и желудок требовал своего. Чмокнув её в раскрасневшиеся щёчки, предложил:
— Малыш, пойдём завтракать, я проголодался. Ты хоть сколько-то спала или около окна просидела всю ночь?
Но жена сияла счастьем.
— Я просмотрела её на тебя.
— Дурдом, — проворчал он. — Детка, давай съездим к врачу? — осторожно предложил он.