Так что же это было, и почему утром так болела голова, и никуда идти не хотелось, и видеть никого не мог, и хорошо, что была суббота — нерабочий день, и, валяясь на простынях, пахнувших горьким миндалем — любимые духи Ольги, я лениво листал роман «Немного солнца в холодной воде» Франсуазы Саган, и пил потом чай, и всё было как-то обычно, будто ничего и не произошло, и ворс розового пледа уже не колол спину, и нашлась та маленькая золотая сережка с аквамарином — ах, как мы её искали, как искали, Боже мой, а она, негодная, скользнула в карман пиджака, который висел на стуле рядом.
Но вечером мы встретились вновь, и постепенно наша тайна стала привычкой, и было нам хорошо и славно, и оттого ещё, быть может, что ничего друг другу не обещали, ни-че-го, и были в поступках свободны, и бескорыстны, и беспечны, и щедры…
— На ордалиях меня помилуют, — смеялась Зоя. — Бог на стороне любовников.
— Что ты такое говоришь, Зоя?
— Тёмный ты, тёмный! — язвительно колола Зоя. — Не читал про Изольду? Она была замужем за королём Марком, но её полюбил рыцарь Тристан. И вот на ордалиях — божьем, значит, суде — ей пришлось держать раскалённый брусок железа и клясться, что никто её не держал в объятиях, кроме мужа и вот этого нищего паломника, который перенёс её через трясину. И ведь она сказала правду! Паломником был её любимый — Тристан! И Бог не смог наказать Изольду…
— И тебя не накажет?
— Не сможет, потомy что виноват сам. Зачем он сделал так, что любовь приходит и уходит? Ещё Сеченов это подметил: лучшем случае супруги живут в полной любви два-три года, а потом — инерция, привычка, дружба, что угодно, но не любовь, понимаешь, глупыш? И зачем он сделал так, что на моём пути встретился ты?
— Ты не любишь своего мужа?
— А вот это — табу, — Зоя рассмеялась и отвернулась от меня. — Своего мужа я ни с кем не обсуждаю, малыш!
Но я не унимался:
— А что же тогда у нас с тобой?
Зоя приподнялась на локтях, окинула меня долгим, оценивающим взглядом и пожала плечами (нарочно? конечно, нарочно).
— Не знаю, Серёжа…
— A про Изольду и Тристана я читал, но, знаешь, почему-то забылось, что она — замужняя дама, матрона, можно сказать. Забылось почему-то, и всё тут.
— Я знаю, почему, — Зоя смотрела мне в глаза прямо, не опуская взгляда. — Потому что ты думаешь: любовь — привилегия свободных, не обременённых брачными узами людей. Это у тебя в подсознании сидит, и ты недаром забыл, что влюблённая Изольда чья-то жена.
И тут я совсем смутился и признался:
— Да нет, всё проще: я читал отрывки в хрестоматии зарубежной литературы…