– Курт, – еще раз окликнул Костя, уже совсем тихо.
Он непроизвольно потянул носом. К табачному дыму, рассеянному в воздухе, примешивался совершенно посторонний, незнакомый сырой запах.
Фрост сидел в кресле спиной ко входу. Его рука свисала через подлокотник, выпустив из разжатых пальцев едва дымящуюся трубку, голова завалилась на плечо. Казалось, экзобиолога прямо посреди работы сморил внезапный приступ сна.
Костя деликатно кашлянул и встряхнул Фроста за плечо.
Пальцы погрузились в горячее и липкое.
Странный звук привлек внимание Кратова, пока он в оцепенении разглядывал испачканные пальцы. Словно редкие капли дождя мерно постукивали по полу.
Костя резко крутанул кресло к себе.
Отшатнулся, не сдержав крика.
Со всхлипом набрал полную грудь воздуха – воздух сопротивлялся, никак не желал проходить сквозь передавленное спазмами горло.
Чтобы не упасть, оперся рукой о заваленный бумагами стол. Ноги подсекались, как если бы в них разом лопнули все сухожилия. От пальцев на белой бумаге пролег жирный красный след.
То, что находилось в кресле, Фростом уже не было. Бесформенный обломок черепа, без лица, в лохмотьях кожи и тканей, каким-то чудом державшийся на шее. Вмятая, расплющенная грудная клетка с вывернутыми наружу кусками ребер, словно она взорвалась изнутри, и левое плечо с совершенно уцелевшей рукой… Все остальное обратилось в комья окровавленного мяса.
И повсюду, даже на потолке, – брызги крови.
В дальнем углу снова послышалось негромкое постукивание.
Заледенев от ужаса, Костя буквально отодрал взгляд от кресла и медленно переместил его на источник звука.
Серая пчела возилась в герметическом керамитовом боксе. Ей было тесно. Она негромко шуршала крыльями, нервно перебирала передними лапами, стучала коготками по прозрачной, в кровавых потеках, стенке.
Костя попятился к выходу, лихорадочно отирая пальцы о свитер, не имея сил повернуться спиной ко всему этому кошмару.
Кто-то разглядывал его. Пристально, тяжело, примериваясь к нему как к очередной жертве.
Но в каюте никого не было. Лишь останки Фроста, пчела, да еще неподалеку от бокса громоздилось знакомое чучело стрелохвоста с угрожающе воздетыми клешнями. Клешни были сомкнуты, с них свисали какие-то спутанные лохмы.
Костя захлопнул дверь. Прислушался – тишина. Он привалился к двери, с несообразной силой сжимая пальцами ее рукоятку.
– Нет. Нет…
Смертельный холод сменился выжигающим все на пути жаром, который толчками поднимался из самых недр души и никак не мог вырваться на свободу. Какая-то невидимая преграда, перепонка мешала ему. Костя стоял, с овечьим смирением прислушиваясь к этому клокотанию внутри себя. Сознавал, что нельзя теперь вот так просто стоять и ждать, что произойдет с ним, вокруг него или на значительном от него удалении. Что не осталось ни крохи времени на переживания, и нужно действовать, действовать, действовать…