Спустя годы фонд Катервуда продал украшения Алемани фонду Четхэма. Коллекция была увеличена на тридцать семь изделий. В конце 1970-х годов я купил эти украшения. (Они были выставлены на продажу в Музее изящных искусств в Вирджинии.) Сделка обошлась мне в три миллиона девятьсот тысяч долларов.
В коллекции были все варианты моделей, придуманных Дали. Некоторые изделия - совсем крошечные, другие - огромные, с двигающимися частями, приводимыми в движение маленькими электрическими моторчиками.
Я сумел продемонстрировать коллекцию в заинтересованных кругах и продал ее - с выгодой для себя - одному арабу, живущему в Париже. До меня дошли слухи, что Дали и Гала пришли в ярость, узнав, что благодаря выгодной сделке я получил неплохую прибыль, намного превышавшую ту, что удалось получить Дали за создание украшений.
Неловкость на приеме у мадам де Ноай
Когда в конце 1930-х годов Дали приехал в Париж к Гале, весть об этом облетела высшее общество с быстротой молнии.
Публичный выход на сцену состоялся, когда Гала привела его на прием к супругам де Ноай. Знаменитые виконт и виконтесса держали в Париже салон, где собирались политики, художники, писатели, поэты и просто интеллектуалы для обсуждения животрепещущих тем.
Попасть в этот салон считалось большой честью, еще трудней было добиться приглашения на ужин, обычно продолжавшийся до утра.
Дали, однако, сумел произвести на виконта и виконтессу такое впечатление, что был приглашен в ближайшие выходные.
Во время аперитива виконтесса де Ноай, немного потерявшая голову от бесконечной суеты, обратилась к Дали:
- Простите, а как ваше имя?
Художник был задет, но ответил:
- Я - Сальвадор Дали!
Подали суп, и виконтесса вновь в некоторой растерянности взглянула на гостя.
- Простите, а вы кто? - произнесла она.
Художник поджал губы:
- Я - Сальвадор Дали!
Во время перемены блюд она снова спросила:
- Как, вы сказали, вас зовут?
Его глаза сверкнули бешенством.
- Я - Сальвадор Дали!!!
Прежде чем подали десерт, виконтесса раз шесть успела спросить у художника, кто он такой. Когда ужин закончился, Дали поднялся и "случайно" пнул виконтессу ногой. Конечно же он поспешил извиниться за свою неловкость. Но, как обычно, успел произвести неизгладимое впечатление.
Порванный чулок и образовавшийся на ноге синяк повлекли за собой неплохие результаты. Во-первых, виконтесса больше не приглашала Дали на ужин. Во-вторых, теперь она навсегда запомнила, как его зовут. Но самое главное даже не это. Она рассказывала "всему Парижу" о некоем Сальвадоре Дали, который пнул ее ногой под столом. Таким образом, "весь Париж" узнал о существовании молодого испанского художника.