– Кто это? – выдохнула я, завороженная красотой.
– Это верховная богиня Белого храма, – пояснил Сефер, и я снова вздрогнула от близкого соседства, – Сааяра. Отец привез фигурку из Галгарии еще до моего рождения. В нашем пантеоне ее можно сравнить с Селеной.
– Невероятная красота, – прошептала я, отдергивая пальцы.
– Вы можете взять ее в руки и внимательнее рассмотреть. Несмотря на внешнюю хрупкость, камень, из которого изготовлена статуэтка, можно сравнить по крепости с алмазом. Даже запустив ее в стену, не получится отколоть и кусочка.
– Но как тогда ее сделали? – поинтересовалась я, резко повернувшись к Марку и обнаружив, что он стоит так близко, что я почувствовала тепло его тела. – Такое ощущение, будто материал сам разрешил придать ему эту форму. Слишком плавные линии. Сразу видно, что мастер ваял ее с любовью и терпением.
– Резцу, закаленному в пламени Ворга, подчиняется любой материал.
– Как интересно. – Неожиданно для себя я разозлилась: – А разве мастерство огранщика не имеет никакого значения? Дело только в силе и остроте инструмента?
– Любопытная теория, – усмехнулся Сефер. – Думаю, я не ошибусь, если выскажу предположение, что леди де Ансар почитает Селену и, как и любая жрица богини, резко осуждает ту часть легенды, что связывает ее покровительницу с богом войны.
– Не имеет значения, кого я почитаю. Все боги достойны этого в равной степени, хотя, несомненно, у каждого человека есть свой покровитель.
– Значит, я прав. В принципе меня это не удивляет, а леди весьма предсказуема. Впрочем, я придерживаюсь мнения, что почитательницы и жрицы Селены многое упускают, тщательно лелея и выставляя напоказ добродетель, которая слишком часто оказывается мнимой.
– На что вы намекаете, господин Сефер?
– Разве не известно всем и каждому, что под маской невинной девы часто скрывается распутница и лгунья. – Голос Сефера был спокоен, в нем проскальзывало презрение, а взглядом он практически впился в меня, ожидая ответа.
– Прежде чем делать скоропалительные выводы, господин Сефер, могу посоветовать лишь одно. Обвинять всех, основываясь на неудачном собственном опыте в прошлом, по меньшей мере, неразумно.
Глаза Сефера потемнели, в них появилась злость, но я спокойно встретила его взгляд, хотя внутри бушевала буря.
– Ваши выводы неожиданны, – наконец сказал он. – Но смею заверить, я знаю, о чем говорю. Ваша ошибка понятна, сложно ожидать точных выводов от той, которая не видела жизни и занята только домом и всем тем, что позволительно добропорядочной аристократке.
Я усмехнулась, не в силах сдержаться. В чем-то я была согласна с ним, опыта у меня действительно маловато, но так смешно было слышать о моих занятиях.