— Подумаешь, ужи, — разочарованно сказала Ника. — Возьми, — и протянула Михуце шкатулку. — А мне перчатку дай.
— На кой мне шкатулка? — Михуца поправил на руке перчатку.
— Медаль тут, — шепотом сказала Ника, оглядываясь.
— Медаль? — Михуца в смущении потер нос огромной перчаткой. — Какая?
— Старинная.
— А на кой тебе перчатка?
— Сдачу давать, — честно призналась Ника. И, помолчав, добавила: — Если полезете.
— Ишь ты, сдачу. — Михуца на миг засомневался, стоит ли совершать обмен. — Ого! — Но искушение было слишком велико. — Ладно, валяй. Разберемся. Только гляди — без обману.
Михуца протянул ей перчатку, а Ника — шкатулку.
— Чтоб мои глаза на четыре стороны разлетелись. — Она плюнула на ладонь и ударила по ней ребром другой ладони: — Вот так! Если обману.
Прижимая к груди перчатку, она побежала домой.
— Психованная какая-то, — сказал с досадой Михуца, вытирая глаза кулаком…
А Ника, вбежав дома в сарай, надела перчатку и стала довольно умело наносить частые удары по мешку с песком, подвешенному к потолку…
Дома Михуца попытался открыть шкатулку гвоздем. Но она почему-то не открывалась. Странно! А ведь он точно помнил — в каком-то детективе по телевизору говорили — что любой замок можно открыть обыкновенным гвоздем.
В комнату заглянул Димка.
— Эй, — сказал он, не веря своим глазам. — Ты откуда шкатулку приволок?
— А что?
— А то, что я ее вчера одному человеку отнес.
— Ты? — Михуца сел на кровать.
— Я.
— Это сюр, — сказал Михуца и запнулся. — Забыл слово… Там еще что-то колючее есть… Это сюршп… — Он почесал в затылке. — Ага, вспомнил, сюршприц!
— «Сюр» да еще «шприц»! — захохотал Димка. — Не слишком много? — и покачал головой. — А еще философ!
Михуца насупился.
— Опять обзываешься?
— Сюрприз. Понял? Сюр-приз. Неожиданность.
— Верно, — обрадовался Михуца. — Вспомнил.
Но Димка почему-то не разделил его радости.
— Шутки в сторону, — сказал он хмуро. — Где взял шкатулку?
— А мы с Никой махнулись. — Михуца шмыгнул носом. — Я ей перчатку за медаль отдал.
— Медаль?
Михуца потряс шкатулку.
— Говорит, тут медаль…
— Понятно. — Димка ядовито усмехнулся: — Ну-ка дай.
Михуца уронил шкатулку. Она открылась. На пол упал сложенный вчетверо лист бумаги и этюд на жести.
Михуца сжал кулаки. Где же медаль? Ну погоди, вруниха! А еще клялась. Все лицо слюной забрызгала. Ого!
Присев на корточки, Димка поднял листок. Михуца заглянул через плечо. Но Димка тут же прикрыл записку ладонью.
— Стоп, — сказал он строго. — Читать чужие письма не положено. — Положив в шкатулку листок и квадратик из жести, он встал. — Завтра же отнесу Кайтану. — И небрежно бросил шкатулку на подоконник.