— Дедушка прав, — сказал Димка. — Воду эту попы крестом серебряным святят. А частицы серебра все бактерии убивают. Вот и чудо.
— Точно, — поддержал Ион. — Александр Македонский воду в серебряных сосудах сохранял… Не портилась.
— Дедушка, — попросил Димка, — расскажите о партизанском отряде.
— Что рассказать? — Дед задумался. — Не был я партизаном…
— Ну расскажите же, дедушка-а, — протянул Михуца.
— Что ж. — Дед уселся поудобнее. — Будь по-твоему… Вот и передача по телевизору… Ищут предателя. Хорошая передача. Про шкатулку с картинкой… Так, про что это я? Ага, про партизан… Бабки вы моей не знаете, гайдуки, — сказал он неожиданно. — Что ни день — по селу гоняла: сообчения подавай. А попробуй приди без докладу — на порог не пустит.
— Дедушка, — перебил деда Икима Ион. — Вы нам про партизан расскажите.
— А я про что? — удивился дед. — Значит, так: бабку мою медом не корми — доклад подавай.
Ион толкнул Димку в бок, они понимающе переглянулись.
— А где сообчения возьмешь? — Дед почесал в затылке. — Народ дома сидит. На улицу носу не кажет. Кругом фрицы. Феодосия Лу́нгу куда-то забрали. Дом под комендатуру заняли. Начальник там важный такой… Заднефурер.
— Зондерфюрер, — поправил Ион.
— Ага, — согласился дед. — Заднефурер.
— Дедушка, — перебил деда Икима Димка. — А вы помните, как фашисты двух партизан поймали?
— Так я ж про то и речь веду, — сказал дед. — Зовет меня бабка: «Так, мол, и так — партизан поймали. Разузнай и доложи».
— Опять эта бабка, — проворчал Ион.
— Пошел по соседям, — продолжал дед Иким. — Говорят, наших в комендатуру погнали. Самсона Хамурару вроде бы признали, а того, другого — нет.
— А потом? — спросил Димка. — Что было потом?
— Иду домой. Гляжу — на берег в легкой машине заднефурер катит. А за ним — большущая, под брезентом. Как подъехали — на землю фрицы посыпались. Вывели двоих, окружили… Подобрался я кустами поближе. Вижу: на берегу эти двое. Один, слышу, кричит: «Хамурару предатель! Иу́да! Явку раскрыл». Предупредить, значит, хочет.
— А дальше? — допытывался Димка. — Дальше что?
— А что дальше? — развел руками дед. — Доложил бабке… А потом все село гудело: «Хамурару — предатель. Партизан выдал». Не рад был, что рассказал… Самсонову сыну и внуку жизнь попортили. А слово не воробей. Вылетело — не воротишь. Гришка озлился, не поверил.
Снова сверкнула молния, грянул гром, и на мгновение в шалаше стало светло как днем…
А тем временем две темные фигуры с трудом поднимались на холм. Земля под ногами расползалась, оседала, бежали, шипя и булькая, белые ручьи, а дождь лил как из ведра. Раза два маэстро оступался.