Спасенное имя (Шишкан) - страница 49

— Тут кто-то есть, — прошамкала третья свеча.

— Ты что-нибудь слышишь, брат Панаит?

— Нет, не слышу, брат Диомид.

— Стоп, почему не горит свеча у святой?

— Назад! — закричал Гришка. — Тушите свечи! Динамит! Назад! — и бросился к дверям.

Свечи шарахнулись в стороны, по стенам побежали тревожные тени, метнулись тонкие язычки пламени, и всё погрузилось во тьму.

— А-а! — закричал кто-то истошным голосом.

— Не души меня, не души-и…

— Пусти, дьявол…

— Это я, Панаит…

— Пусти, говорят.

— Всяк щенок в собаки лезет!

— Господи, да где же выход?

— Нету выхода! — крикнул Гришка и толкнул дверь.

Вспыхнула свеча, мелькнуло лицо Диомида, и в ту же минуту, сверкнув, тяжело, со свистом полетел вслед Гришке топор. Дверь захлопнулась, и топор глубоко вошел в старое дерево массивной двери.

Посадив Анну-Марию на коня, Гришка взлетел на своего любимца:

— Ну, Вихрь, выручай.

За ними из подземелья спешила погоня. Но Гришка уже скакал во весь опор. Свежий ветер бил в грудь, перехватывал дыхание, сизые травы бежали из-под копыт, и рвалась на волю песня:

Впервые за долгое время Анна-Мария увидела солнце. Свет больно ударил в глаза, и она зажмурилась.

А Гришка заливался счастливым смехом.

— Все! — кричал он во все горло. — Конец! На свете больше не осталось сатаны. Ура! — и подмигивал девочке.

Анна-Мария улыбалась, но перестала креститься только тогда, когда за ними закрылись ворота школы-интерната.

Медленно надвигалась гроза. Ветер нагнал тучи. Они тяжело плыли в небе, словно переполненные до краев баржи. Вот одна из них неуклюже развернулась, задела бортом другую, посыпались голубые искры, громыхнуло железо. Небо пригнулось к земле. Поднялся ветер. Он зашелестел в шалаше, всколыхнул устоявшуюся за день знойную пыль и покатил по земле сожженные солнцем листья.

Михуца стонал. Он ушиб и оцарапал колено.

— Погоди, — сказал дед Иким и полез в угол шалаша. Из-под зеленого брезентового плаща старик достал плоскую бутылочку. — Святой водицей промою. Полегчает.

— Вы в бога верите? — Ион с удивлением посмотрел на деда.

— Да как тебе сказать… Без бога — шире дорога. Это верно. А вот к воде святой уважение имею.

В это время над шалашом сверкнула молния. Глухо прокатился гром. Сначала упало несколько крупных капель, потом хлестнуло несколько струй, и вдруг небо накренилось и с треском лопнуло.

Опять сверкнула молния, грохнул гром, и все скрылось в сплошной пелене дождя.

В шалаше, слушая грозу, притихли. Но вот дождь пошел ровнее, и к нему стали привыкать.