Однако он ничего не сказал и вежливо удалился. Они видели, как он поприветствовал официантов и посетителей.
— Удивительно, как он привязан к этому месту, насколько глубоки его корни, — с восхищением произнес Томас, глядя, как уходит старик.
— Зачем вы сказали, что у нас будет обед? — спросила Эльза.
Минуту Томас молчал.
— Сам не знаю, Эльза, но уверен, что вам не хочется встречаться с Вонни. Как всегда, я совершенно согласен с вами. Мне тоже не хочется. А еще я не намерен слышать ни единого слова о Шейне. И… и…
— Что «и»?
— И буду скучать, когда вы уедете. Хотелось бы побыть с вами подольше перед отъездом. Только я и вы.
Она ослепительно улыбнулась ему:
— Причины весьма уважительные, Томас, и, как всегда бывает, пользуясь вашей фразой, я с вами совершенно согласна!
Фиона и Вонни прогулялись по Пиреям. Такое суетное место, деловой город. Они толкались в толпе, стараясь держаться вместе. Фионе пришлось таскать за собой свою огромную сумку.
Но на сердце у нее было радостно.
— Вы правы, Вонни, по поводу всех этих рыбных ресторанчиков. Можно угостить вас обедом? Не знаю, как мы это назовем — поздним завтраком или полуденным чаепитием?
— О, я бы хотела барбуни. — Вонни захлопала в ладоши, как ребенок, которому предложили мороженое.
— Это красная кефаль, очень хорошо знаю. Как вам это местечко?
— На вид неплохо. Заказать барбуни и жареную картошку на двоих? — спросила Вонни.
— Отлично! Я бы прикончила бутылочку рестины.
— Конечно, — сказала Вонни сдавленным голосом.
Фиона прикусила губу. Как необдуманно говорить такое женщине, которой алкоголь противопоказан.
— Или газированной воды, — запнулась она.
— О, ради бога, Фиона, пей свою рестину, тебе сегодня можно, и если мне суждено сорваться, то не потому, что моей подруге за обедом хочется выпить этой отравы. Даже в свои худшие дни я ее терпеть не могла. Так что ты меня соблазнить никак не можешь.
Они весело болтали о жизни в большом порту, о моряках, которые приходили туда, и о рыбаках, разгружающих свой улов, о студентах с полными рюкзаками, сходивших на берег, и о роскошных яхтах, проплывавших мимо.
Радостная открывалась перед ними картина.
Вонни ни разу не вспомнила о том, что случилось в полиции, и о том, как Фиона будет жить без Шейна. Фиона заговорит об этом, когда захочет сама. Им обеим это было совершенно понятно.
Когда пришло время возвращаться в Агия-Анну, Фиона попросила счет.
— О, логариасмос! — сказал официант, положив его перед ней.
— Похоже на логарифмы, которые мы решали в школе…
— А разве они еще существуют? Позволь, я заплачу половину, — предложила Вонни.