Гораздо позже в тот вечер Вонни поднялась наверх и увидела, что Томас сидит в кресле в темноте.
— Святой Йозеф, вы меня напугали.
— Привет, Вонни. — Настроение у него было прескверное.
— Вы позвонили сыну и снова его расстроили?
— Нет, я сидел здесь, размышляя, что сказать, и не мог ничего придумать, поэтому я ему не звонил, — признался он.
— В конечном итоге это мудрее, — одобрила его Вонни.
— Какая же я после этого задница, не могу найти тему для разговора с девятилетним мальчиком.
— Думаю, вы такой же отец и сын, как все в этом мире, совершенно неспособные общаться. — Она не сильно ему сочувствовала, хотя по ее словам понять это было невозможно.
— Он не мой сын, — просто сказал Томас.
— Что это значит?
— То, что я сказал. Почти десять лет назад, когда мы с Ширли хотели сделать ребенка, я был у врача. Свинка в детстве сделала меня практически стерильным. Я весь день бродил, обдумывая, как сказать Ширли. Но когда пришел домой, она мне сообщила замечательную весть: она беременна.
— А вы ей рассказали?
— Нет. Надо было подумать. Я не знал, что она мне изменяет, ни сном ни духом. Но потому, что я не сделал этого сразу, не смог и потом.
— Значит, так и не сказали?
— Я люблю его так, словно он мой.
— Он ваш во всех отношениях, — подтвердила Вонни.
— Да, это так. Мы вырастили его вместе. Я кормил его детской смесью по ночам, научил читать, плавать. Он мой так же, как и чей бы то ни было. Его биологический отец, должно быть, исчез с лица земли. Это был не Энди. Он появился спустя годы. Энди думает, что Билл мой сын.
— Во время развода вы об этом сказали?
— Что? И потерять всякую связь с Биллом?
— Разумеется, — кивнула она.
— Вонни, он такой замечательный мальчик.
— Уверена, совершенно уверена.
Наступило долгое молчание.
— Вернитесь к нему, Томас. Если вы будете от него так далеко, ваше сердце не выдержит.
— Не могу. Мы все договорились, что так лучше.
— Любую договоренность можно изменить, планы переделать, — сказала Вонни.
— Там будет хуже, чем здесь. Представьте, что мне придется видеть этого идиота Энди каждый день, кривляться, притворяться, что я отец ребенка.
— Вы и есть его отец во всех отношениях. — Вонни уставилась в пол.
— Хотелось бы верить.
— Верьте, Томас. — Она произнесла это с тихой уверенностью, словно знала, о чем говорит.
Их глаза встретились, и вдруг Томасу стало совершенно ясно, что Вонни действительно знала, о чем она говорила.
В ту ночь, когда она сказала ему, что он испортил разговор с Биллом, она призналась, что у нее тоже был ребенок. Сын, которого потеряла навсегда, приняв неверное решение.