Женя решила, что сделает это за ужином, постепенно. Они сидели в кухне и чаевничали. Ксенофонт хрустел сухим кормом.
— Знаешь, — тихо проговорила Ольга Арнольдовна. — Мне сегодня отец снился. Он пришел сюда, к нам, и сказал, что скучает. Особенно по мне. Представляешь, ну и сон.
— Представляю, — сказала Женя с набитым ртом. — Вы расстались во сне?
— Да. Он потом ушел.
— Это главное. Когда снится покойник, нужно, чтобы он не забрал тебя с собой.
— Знаю. — Мать вздохнула. — Интересно, как там Инга поживает? Сто лет не звонила, мы ей тоже.
— Я звонила, но очень давно. Еще осенью. У нее все хорошо, растит дочку. Та, кажется, уже ходит в первый класс.
— Ты ешь, ешь. Бери еще пирожок, вон те с грибами, а те с мясом.
— Спасибо. — Женя взяла с блюда продолговатый пирожок с грибами и надкусила. — Ма, я хочу тебе кое-что сказать.
— Это о Карцеве? — Ольга Арнольдовна тут же насторожилась.
— Ну… нет, не о нем. Но связанное с ним.
— Знаешь, я уже боюсь этого имени, — призналась Ольга Арнольдовна. — Как бы мне хотелось, чтобы ты влюбилась в Саню.
— Увы. — Женя улыбнулась. — Так вот, выслушай меня и не волнуйся. Дело в том, что я… отказалась от кураторства Столбового.
— Как отказалась?! — Мать выронила из рук пирожок.
— Так. Я решила, что он, действительно, виноват перед Женькой. И сказала ему об этом.
— Ты сказала Николай Николаичу, что не будешь у него заниматься? — лицо матери бледнело на глазах.
— Ма, ты обещала не волноваться, — встревожилась Женя. — Да, я сказала, что считаю его бездушным эгоистом.
— Прямо в лицо?!
— Конечно. А что тут такого? Я ведь действительно так думаю.
— Ужас какой! — Ольга Арнольдовна прижала обе руки к груди. — Как же ты сегодня выступала перед кафедрой?
— Одна.
— Что ж, он даже не пришел тебя слушать?
— Пришел, но позже. Я его не видела. Вернее, заметила уже после выступления.
— Женя, ты сошла с ума!
— Ма, он правда сволочь, хоть и гениальный ученый. Он не должен был так поступать.
— Как ты можешь его судить, ты, девчонка?! Он втрое старше тебя, вы… вы совершенно без тормозов, в наше время молодежь не могла позволить себе такого! — Ольга Арнольдовна почти кричала, голос ее срывался.
— Мамуль, не нужно так! Я тебе специально ни о чем не говорила, боялась, что ты станешь психовать. Видишь, я была права.
— Ты? Права?! Да ты такая же чумовая, как этот Карцев! Под стать ему! Хороша парочка! Что ж вы творите, черт бы вас побрал! — Ольга Арнольдовна, не договорив, вдруг резко замолчала. Губы ее сделались синими. Она тихо и жалобно застонала.
Женя вскочила из-за стола и бросилась к ней.