Женя обернулась и посмотрела на мать.
— А ты предлагаешь позвать его сюда?
Та поспешно замахала руками.
— Нет, нет, ни в коем случае!
— Ну вот, и нечего спрашивать. Пока. — Женя, уже полностью готовая, помахала Ольге Арнольдовне рукой и скрылась за дверью.
По дороге ей в голову пришла мысль, что она так и не обменялась с Женькой мобильными номерами. Мало ли, какая может выйти нестыковка? «Как только увижу его, сразу спрошу», — решила она.
Женька прогуливался у памятника Пушкину взад-вперед, несмотря на то, что до семи оставалось еще десять минут. Женя незаметно подошла сзади и закрыла ему глаза ладонями.
— Угадай, кто?
Он обернулся и сходу заключил ее в объятия.
— Я почему-то думал, что ты не придешь.
— Я похожа на лгунью? — Женя обиженно похлопала ресницами.
— Ты похожа на сон, — серьезно проговорил Женька. — И мне бы не хотелось просыпаться.
— Не просыпайся. Только скажи, куда мы пойдем. Холодно стоять на месте.
— Скоро тебе станет жарко, — пообещал он. — Поехали в парк Горького.
— Что мы там будем делать?
— Кататься на коньках. Умеешь?
Женя глянула на него в изумлении.
— Ты серьезно?
— Вполне.
— Но у нас же нет коньков.
— Ну и что? Возьмем напрокат.
— Да я сто лет не каталась! Я себе нос расквашу.
— Не расквасишь. Я тебе, так и быть, помогу.
— Ну идем. — Она кивнула.
Они вошли в метро и доехали до Парка Культуры. Отстояли очередь, взяли напрокат коньки. Женька помог Жене зашнуровать высокие ботинки.
Лед переливался под лучами прожектора. Играла музыка. Жене показалось, что она вновь стала девочкой. Так легко и беззаботно ей бывало лишь в детстве, до того момента, когда ушел отец. Сначала она скользила довольно робко, потом приноровилась и даже стала закручивать лихие пируэты. Женька на коньках держался мастерски, как на ногах. Он возил Женю за руки по льду, кружил ее, как волчок, ловко подхватывал, если она спотыкалась. Они прокатались два часа кряду и не заметили, как прошло время. В конце концов, Женя заехала в сугроб, звонко взвизгнула и упала навзничь, раскинув руки. Было не больно, а мягко. Над головой медово сияла полная луна. Женька тоже опустился рядом. Обычно бледное лицо его слегка порозовело, глаза блестели. Женя взяла его за руку.
— Я все-таки тебя люблю. Это точно.
Он наклонился к ней, она думала, чтобы поцеловать. Но он не поцеловал, а проговорил, пристально глядя ей в лицо:
— Если любишь, поехали ко мне.
— Так сразу? Неловко как-то.
— Глупости. Поехали.
— А ты с кем живешь, с родителями?
— С матерью.
— А отец? Ушел?
— Его и не было никогда, — небрежно проговорил Женька. — Идем, пожалуйста. Я тебя прошу.