— Женька, мы приехали сюда ужинать?
Он встал. Ни слова не говоря, вышел из кухни. Женя шла за ним. Женька свернул в свою комнатушку, крепко прихлопнул дверь.
— Я маме забыла позвонить, — спохватилась Женя.
— Звони. — Он принес из прихожей телефон, протянул ей трубку, но она неожиданно отвела его руку.
— Потом.
Они стояли лицом к лицу — и слышали дыхание друг друга. Затем Женька медленно коснулся застежки на Женином джемпере. Она не двигалась, только опустила ресницы — и ждала. Он начал раздевать ее и делал это очень неловко и неумело, не в пример тому, как управлялся на кухне. И, тем не менее, его прикосновения заставляли ее тело трепетать от желания. Потом она сама помогла ему снять рубашку. Мгновение спустя они оказались на старенькой, продавленной тахте, покрытой клетчатым пледом. Женя покосилась было на дверь, за которой слышались шаркающие шаги, но тут прямо над ней возникли Женькины глаза, немигающие, как у кобры, и она позабыла обо всем…
…Домой Женя все-таки позвонила, но лишь в двенадцать. Вопреки ее ожиданиям, голос матери казался вполне спокойным.
— Это ты?
— Я. Прости, что так поздно…
— Ты у него? — перебила Ольга Арнольдовна.
— Да. Ты только не переживай понапрасну. Я утром приеду и весь день буду заниматься. Весь день. И ночь.
— Женя, я говорила с Любой.
— Зачем?
— Затем. Я позвонила ей узнать, с кем пропадает моя дочь. Я имею на это право, я много лет растила тебя одна. Мне было трудно. И я…
— Мам, не надо, я тебя прошу. Я все и так прекрасно понимаю. — Женя прикрыла рукой трубку. — И не вздумай слушать Любку. Не смей!
— Я уже послушала. И я в шоке. Ты не могла найти ничего более подходящего?
— Все! Спокойной ночи! — Женя надавила на «отбой».
Женька полулежал на тахте и смотрел на нее спокойно и внимательно. Скомканный плед валялся на полу. Она положила телефон, подошла, нагнулась, подняла его и аккуратно сложив, повесила на спинку стула.
— Что она сказала? — спросил Женька, отодвигаясь к самой стенке, чтобы дать ей место.
— Ничего хорошего. Любка уже успела наговорить ей всякого про нас. Тоже мне, подруга! — Женя сердито сверкнула глазами и улеглась рядом.
— Не хочешь иметь врагов, не заводи себе друзей, — философски заметил он и обнял ее.
— Мне не нравится это изречение!
— А мне нравится.
Она прижалась щекой к его щеке.
— Ты очень злой. Очень. Я даже не пойму, почему.
— Если бы ты жила, как я, ты бы тоже была злой.
— А как ты жил? — Женя снова невольно прислушалась к шагам в коридоре.
Она уже понимала, что скорей всего, тяжесть Женькиного характера обусловлена странностями его матери.