Мой суженый, мой ряженый (Бочарова) - страница 74

— Немного. Спать хочется.

— Может, поспишь здесь? Я тебя в пять разбужу, мы машину поймаем. Если денег нет, я одолжу.

Она заметила, что он колеблется. Ему действительно хотелось остаться. Может быть, несмотря на неприветливый прием Ольги Арнольдовны, ему все равно было здесь несравнимо лучше, чем в своей клетушке, пропитанной запахом хлорки, с полоумной матерью за стеной?

— Давай, ложись. — Женя решительно принялась разбирать диван. Женька взялся, было, помогать, но она отогнала его. — Я сама. Мне не трудно.

В этот момент она не испытывала желания заняться с ним любовью, хотя до этого весь вечер мечтала об этом. Ей хотелось одного — дать ему расслабиться и отдохнуть, ревностно оберегать его покой, проявлять заботу и нежность, такую же, какую он проявлял по отношению к ней. Женя оправила простыню и тщательно взбила подушку.

— Ну вот, готово. В ванную пойдешь?

Женька кивнул и стащил через голову свитер.

— Женя! — громко раздалось из-за двери.

— Я сейчас. — Она на ходу поцеловала его и выбежала в коридор.

Мать стояла у самого порога.

— Что тебе? — шепотом спросила Женя.

— Пусть он уйдет, — так же шепотом проговорила Ольга Арнольдовна.

— Ты с ума сошла! Нет!

— Это ты сошла с ума. Он же… он ненормальный! Ты не видишь?

— Тише! Замолчи сейчас же!

— Не замолчу! Мне Люба рассказала…

— Не смей слушать Любку! Я ведь тебя предупреждала. И вообще: ты ведешь себя, как… я не знаю кто!

— Я веду себя, как мать, у которой ребенок попал в беду!

— Хорошенькая беда! Да я никогда в жизни так счастлива не была! — Женя поняла, что давно уже перешла с шепота почти на крик, и испуганно прикрыла ладонью рот.

— Чего ты боишься? — Мать презрительно скривила губы. — Пусть слышит. Мне стыдиться нечего, это мой дом.

— И мой тоже. Захочу, выйду замуж.

— За этого? Только через мой труп.

Женя в отчаянии махнула рукой и юркнула обратно в комнату.

Женька шагнул ей навстречу. Свитер он уже успел надеть обратно.

— Ты куда? — Она попыталась загородить ему дорогу, но он решительно отодвинул ее.

— Пусти.

— Не надо! Не уходи! Я прошу тебя! Мало ли, что она говорит?

Женька молча вышел в прихожую и сдернул с крючка куртку. Ольга Арнольдовна глядела на него с нескрываемым торжеством.

— Женька! — Женин голос задрожал и сорвался.

«Черта с два! — яростно простучало у нее в мозгу. — Не буду я перед ними плакать! Не дождутся!» Она подлетела к вешалке, схватила пальто.

— Отлично! Я ухожу вместе с тобой. Слышишь? — она повернула гневное, пылающее лицо к матери. — Я уйду с ним! И больше не вернусь.

— Вернешься, — проговорила Ольга Арнольдовна, впрочем, не слишком уверенно.