— Компромат? — осведомился Поздняков насмешливо.
Медников не уловил иронии.
— Ну уж, это, пожалуй, слишком громко сказано: компромат! Просто, как бы поточнее выразиться, я не хотел, чтобы одна глупая история была предана огласке.
— Какая история? — насторожился Поздняков.
— Да идиотская история! — взвился Медников. — Господи, каких только глупостей не наделаешь в юности.
— А поконкретнее?
Чувствовалось, что Медникову очень не хотелось вдаваться в детали. Наконец он с большим трудом собрался с духом:
— Было такое дело, уже давно, еще до перестройки… В общем, у меня возник конфликт с руководителем программы, и я… я написал письмо, которое… ну, не знаю, как сказать…
— Вы написали анонимку? — догадался Поздняков.
От напряжения Медников вспотел сильнее, чем в беспощадном свете юпитеров.
— Ну да, да, анонимку, если хотите, — произнес он раздраженно. — Только не стоит горячиться с оценками… Я бы посоветовал вам сделать поправку на время — тогда все было по-другому…
— Очень интересно звучит: поправка на время…
— Ладно, думайте что хотите. Да, руководителя программы сняли, про мою роль в этом деле никто не знал… И тут Лариса нашла черновик — я, как полный идиот, его не сжег. Что тут поднялось! Она стала меня прямо-таки поедом есть.
— Это случилось еще до вашего развода?
— Да, незадолго до развода, — нехотя подтвердил Медников. — Черт ее дернул заняться разборкой хлама на чердаке.
— И что потом?
— А то, что она затыкала мне этой бумажкой рот всякий раз, как я его открывал. Она меня ею размазывала, у меня был постоянный стресс по этому поводу. Она держала меня постоянно в напряжении.
— Поэтому при разводе вы все оставили Ларисе?
— Не совсем так, я просто не захотел затевать скандала, но в некоторой степени…
— Из-за этого черновика вы ссорились в прошлую пятницу на премьере?
— У нас там как-то началось по обычному сценарию: одно за другим, одно за другим…
— И все-таки она отдала вам этот черновик?
Медников вздохнул.
— Отдала, что меня даже удивило. Я тогда, после нашей очередной ссоры в пятницу, просто не находил себе места. Нет, не потому что я чего-то боялся. Если быть до конца откровенным, я уже смирился с тем, что она когда-нибудь предаст эту бумагу огласке. Я просто устал, безумно устал. Вот я ей и позвонил в воскресенье, чтобы все обсудить раз и навсегда. Она мне ответила: хорошо, приезжай, только не очень поздно. Я приехал… Она была здорово подшофе — в последнее время она сильно этим увлекалась, — но приняла меня на удивление спокойно. Во всяком случае, не стала по своему обыкновению сразу навешивать на меня ярлыки. Мне даже показалось, что в ней произошел какой-то перелом, хотя, с чем это связано, не имею представления. Предложила мне выпить, я отказывался — все-таки был за рулем. Потом все-таки выпил немного шампанского. Мы поговорили о каких-то пустяках… Да, безусловно, она к тому времени уже приняла решение, я так теперь думаю… Проскочила какая-то загадочная фраза: «Что я ни сделаю, все равно останусь для вас сволочью». Точно, она именно так сказала…