В то утро Остер устроил Миллеру еще один экзамен.
– Какие слова выгравированы на рукоятке эсэсовского кортика?
– Кровь и честь, – ответил Миллер.
– Верно. Когда эсэсовцу его вручают?
– Во время парада в честь окончания учебной части.
– Верно. Повтори клятву преданности людям Адольфа Гитлера.
Миллер сделал это, ни разу не запнувшись.
– Повтори кровавую клятву СС.
Миллер не сбился и тут.
– В чем символика эмблемы с черепом?
Петер закрыл глаза и повторил вызубренное:
– Его история уходит корнями в германскую мифологию. Это был символ тех групп тевтонских рыцарей, которые поклялись в преданности своим вожакам и друг другу до самой смерти и даже в загробном мире, Валгалле. Отсюда знак с черепом и перекрещенными костями, обозначающий потусторонний мир.
– Правильно. Все ли эсэсовцы становились членами частей «Мертвая голова»?
– Нет.
Остер встал и потянулся:
– Неплохо, – сказал он. – Думаю, других общих вопросов тебе не зададут. А теперь перейдем к тонкостям. О концлагере во Флоссенбурге тебе нужно знать вот что…
Человеку, молча сидевшему у окна самолета компании «Олимпик Эрвейз», что летел из Афин в Мюнхен, хотелось, по-видимому, только одного – чтобы его оставили в покое.
Его сосед, немецкий промышленник, понял это после нескольких безуспешных попыток завести разговор и взялся за «Плейбой». А расположившийся у иллюминатора бесстрастно смотрел, как авиалайнер пересек Эгейское море, как весенний, залитый солнцем пейзаж Средиземноморья сменили покрытые снегом Баварские Альпы.
Промышленнику удалось установить о соседе лишь одно: что тот немец – говорит на языке Германии без малейшего акцента, страну знает прекрасно, – потому бизнесмен, возвращавшийся из деловой поездки в столицу Греции, не сомневался, что сидит рядом с соотечественником.
Как жестоко он ошибался! Его сосед и впрямь родился в Германии. Это было тридцать пять лет назад, в Карлсруэ, в семье еврея-портного Каплана. Ребенка нарекли Йозефом. Через три года к власти пришел Гитлер, еще через четыре родителей Йозефа увезли в «черном воронке», а в сороковом году, когда мальчику исполнилось десять лет, схватили и его. Остаток детства он провел в концлагерях, дожил благодаря лишь природной выносливости и сообразительности до того памятного дня 1945 года, когда с быстротой и подозрительностью зверька он выхватил шоколадку из протянутой руки человека, говорившего в нос на незнакомом языке, и тут же съел ее в углу камеры, чтобы не успели отобрать другие.
А через два года, поправившись на несколько фунтов, но сохранив подозрительность ко всем и вся, он, голодный как волк семнадцатилетний юноша, сошел с корабля «Президент Уорфилд», более известного под названием «Исход», на берег новой страны, лежавшей вдали от Карлсруэ и Дахау.