Но Барбара накормила его рассказом об ограблении. Когда утром в субботу она пошла подмести в кабинете, то увидела отверстие в окне и исчезнувшее серебро. Она вызвала полицейских, и они сказали, что в доме побывал профессиональный грабитель.
Винцер выслушал ее в полном молчании. Он побледнел, на виске запульсировала жилка. Отправив Барбару на кухню готовить кофе, Клаус прошел в кабинет и запер за собой дверь. Полминуты он отчаянно рылся в сейфе, пока не убедился, что досье на сорок преступников «ОДЕССЫ» исчезло. Тут позвонил врач из клиники и сообщил, что фройляйн Вендель только что скончалась.
Целых два часа просидел Винцер перед холодным камином, не обращая внимания на сквозняк из неплотно прикрытого газетой отверстия в окне, размышлял, что делать, и не находил ответа. Не раз Барбара тщетно звала его завтракать. Приложив ухо к замочной скважине, она разобрала, как он бормочет: «Я не виноват. Ни в чем не виноват».
Миллер забыл отменить заказанный раньше телефонный звонок. Аппарат заверещал в девять. Петер с трудом снял трубку, поблагодарил телефониста и встал. Он понимал: если не поднимется сейчас, уснет снова. А Зиги, истомленная поездкой, любовью и обрадованная тем, что стала наконец невестой, крепко спала.
Миллер принял душ – сначала горячий, потом холодный, – обтерся полотенцем, всю ночь провисевшим на батарее, и почувствовал себя на миллион долларов. Страхи и сомнения вчерашнего вечера исчезли. Петер ощущал бодрость и уверенность в себе.
Он надел брюки, сапоги, толстый пуловер с глухим воротом, поверх него – двубортный пиджак из синей байки и «йоппе» – немецкую верхнюю зимнюю одежду, нечто среднее между курткой и пальто. На ней были два глубоких боковых кармана, куда свободно вошли пистолет и наручники, и внутренний нагрудный – туда отправилась фотография. Прежде чем положить наручники в «йоппе», Петер повертел их в руках. Ключа у него не было, но браслеты защелкивались автоматически. Словом, наручники годились лишь на то, чтобы заковать человека, а освободить его могла только полиция или пила по металлу.
Пистолет Петер тоже внимательно осмотрел. Стрелять из него ему пока не доводилось. В стволе даже осталась фабричная смазка. Чтобы освоиться с ним, Миллер несколько раз взвел курок, посмотрел, в каком положении срабатывает предохранитель, вставил обойму в рукоятку, дослал патрон в патронник и поставил «зауэр» на предохранитель.
Номер телефона адвоката из Людвигсбурга он положил в карман брюк, потом вынул из-под кровати «дипломат» и на чистом листе написал для Зиги: