Олег любил бывать у деда в деревне. Собственно, это было одно из немногих мест во всем мире, не считая Москвы, где он вообще бывал. Год назад отец, хорошо заработавший в боях за чемпионство Москвы, вывез всю семью к Черному морю почти на месяц. В Крым.
Олег, как и его сестры-близняшки, впервые тогда попал на море. Ему понравилось. Но морем и югом он не заболел и по-прежнему считал, что Москва – лучший город на Земле, а деревня деда Ивана расположена на этой Земле в самом чистом и красивом месте.
Отец с матерью, слыша подобные рассуждения сына, только улыбались и говорили, что ему пока просто не с чем особо сравнивать. Вот вырастет и, дай бог, поездит по миру, тогда, возможно, изменит свое мнение. И только дед Иван, в свое время проехавший половину мира и видевший его не только через танковые приборы наблюдения, соглашался с внуком. «Правильно мыслишь, Олежек, – говорил он, хлопая его по плечу. – «Хоть та земля теплей, а Родина милей. Милей! Запомни, журавленок, это слово». Слышали такую старинную песню?»
Олег слышал. Дед, бывало, подвыпив, брал баян и пел ее с большой душой. Называлась песня «Журавленок» и, как рассказывал дед, была написана чуть ли не за сто лет до его рождения, в позапрошлом, двадцатом, веке.
За спиной чуть скрипнула дверь, пахнуло табачным дымом. Олег обернулся. Дед Иван неторопливо спускался с крыльца, попыхивая трубкой. Сколько Олег себя помнил, дед всегда курил трубку, набивая ее специальным трубочным табаком. Однажды, когда Олегу было лет пять или шесть, он спросил деда, почему некоторые взрослые курят и хорошо ли это? Папа, мол, говорит, что курить – это плохо и очень вредно. Тогда дед Иван усмехнулся и предложил внуку самому попробовать.
– А разве можно? – недоверчиво посмотрел на деда внук.
– Конечно, – сказал дед Иван и протянул ему дымящуюся трубку.
Олег на всю жизнь запомнил тот судорожный ужас, который охватил весь его детский организм, когда в легкие попал густой табачный дым. Откашлявшись и вытерев слезы, он понял, что никогда в жизни не будет курить, и до сих пор пребывал в этой уверенности.
– Не люблю в доме дымить, – сообщил дед, останавливаясь рядом. – Бабка твоя, покойница, отучила, царствие ей небесное, и правильно сделала.
– Иногда ты куришь на кухне, – сказал Олег.
– Так то иногда.
Помолчали.
– Как ты? – осведомился дед. – Не раскисай, главное. Раскиснуть для мужика – последнее дело.
– Я не раскисаю, – сказал Олег. – А ты как, деда?
– Скриплю пока. Суставы побаливают, спина, старые раны, бывает, ноют, к дождю особенно. Но терпимо. Главное, на сердце не жалуюсь. Тьфу-тьфу. Слышал, у тебя дуэль завтра? – спросил он без всякого перехода.