По лицу Альбумены потекла слеза, и она вытерла ее. Айи сжал зубы. Грей долгие годы был его другом, и ему тоже резануло по сердцу воспоминание.
- Аквинсар все это время терзался. Он думал, что ошибся с теорией. Что ты из-за вашего соединения с Греем сошла с ума. И я так думал.
- В каком-то смысле так и было. Только ошибки не было никакой.
Айи посмотрел на Альбумену:
- Я зарегистрирую тебя?
- Да. Спасибо.
- В седьмой пойдешь?
- Пока нет. Не знаю... мне нужно время. Справляетесь?
- Да. У нас две новых девочки в седьмом. Одна уже давно, другая вот-вот войдет.
- Здорово. Познакомишь?
- Конечно.
Она немного помолчала, решаясь на просьбу. Вздохнула и подняла глаза.
- Можно пожить у тебя? Я не могу совсем одна сейчас.
- Конечно.
Он ответил мгновенно, как будто это само собой разумелось. Как будто они не разошлись с диким скандалом тридцать пять лет назад.
- Айи. Можно вопрос?
- Конечно.
- Ты так и будешь говорить конечно? - она рассмеялась.
- Это вопрос? - он улыбнулся тоже.
- Нет. Ты меня простил?
- Мне нечего тебе прощать.
- Я тебя бросила. Ты сказал, что больше никогда не будешь мне доверять.
- Ты об этом. Сказал. Никогда тебя не прощу.
- Ты серьезно?
Он пожал плечами и насмешливо улыбнулся. Только Альбумена не знала, над кем он смеется - над ней или над собой.
Вечером Ксавье долго сидел в кабинете один, не работая, уставившись в окно, с бокалом коньяка в руке. Ему нужно было переварить все случившееся. С покойным Мьелле его объединяли не только добрых пятьдесят лет совместной работы. У них было еще одно общее - от них обоих ушли женщины. И обе - к одному и тому же мужчине. И так же, как и Мьелле, он не смог простить. Хотя мстить, в отличие от него, не собирался. Ксавье почти не шутил, когда сказал Альбумене, что никогда не простит ее за измену. Они прожили вместе столько, сколько не каждому человеку дано вообще прожить на свете. А потом она взяла и ушла. Да еще обвинила его в трусости, что он отказался от соединения.
Он прикрыл глаза. Была ли она права? В чем-то да, но все же дело тут не только в смелости. Грей и Альбумена рисковали только собой, а на нем была ответственность за судьбы четырех тысяч граждан миров. Это было непростым для него решением, но он никак не мог согласиться тогда, когда никто не представлял возможных последствий, и даже Аквинсар не советовал, хотя и предполагал благополучный исход.
Но он любил ее. Он продолжал любить ее даже тогда, когда она была уже с Греем. И величественное огненное торнадо, которое олицетворяло их союз, было для него самым болезненным зрелищем во всех восьми мирах.