Уже три дня, как мы в открытом море. Первые приступы морской болезни начинают проходить, и я все реже думаю об отце.
На третий день утром ко мне в каюту заходит капитан Трюм.
- Мистер Сбейсног, - говорит он, - мне придется просить вас отстоять две вахты подряд.
- Что случилось? - спрашиваю я.
- Два другие мои помощника упали за борт, - отвечает он в замешательстве и отводит глаза.
- Слушаюсь, сэр, - коротко бросаю я, но про себя думаю, что все это очень странно. Как это два помощника ухитрились в одну и ту же ночь упасть за борт?
Несомненно, тут какая-то тайна!
Еще через два дня капитан явился к завтраку в таком же замешательстве и так же отводя глаза.
- Что-нибудь случилось? - спросил я.
- Да, - ответил он, стараясь держаться непринужденно, но при этом так нервно перекатывал пальцами крутое яйцо, что чуть было не раздавил его, - к сожалению, я должен сообщить, что мы лишились боцмана!
- Боцмана? - воскликнул я.
- Да, - ответил капитан Трюм, несколько успокаиваясь, - он упал за борт. Отчасти в этом виноват я сам. Это случилось рано утром. Я поднял его на руки, чтобы он получше рассмотрел айсберг, и совершенно случайно, уверяю вас, совершенно случайно, уронил за борт.
- Капитан Трюм, - осведомился я, - а вы предприняли что-нибудь для его спасения?
- Пока еще нет, - смущенно ответил он.
Я пристально посмотрел ему в лицо, но ничего не сказал.
Прошло десять дней.
Мрак тайны все сгущался. В четверг стало известно, что со штирборта пропали два вахтенных. В пятницу исчез помощник плотника. А в ночь на субботу произошло одно совсем пустячное событие, которое тем не менее дало мне ключ к пониманию того, что происходило на судне.
В полночь, стоя у руля, я вдруг заметил в темноте капитана, который куда-то тащил за ногу юнгу. Я успел привязаться к этому смышленому, веселому пареньку и теперь с интересом следил за действиями капитана, гадая, что тот предпримет. Дойдя до кормы, капитан внимательно осмотрелся и бросил мальчика за борт. На мгновение голова бедняги мелькнула среди отливавшей фосфорическим блеском воды. Капитан швырнул в него сапогом, облегченно вздохнул и отправился вниз.
Вот она, разгадка! Капитан сбрасывал экипаж за борт. На следующее утро мы, как обычно, встретились за завтраком.
- Бедняга Уильямс свалился за борт, - объявил капитан, схватил кусок корабельного бекона и впился в него зубами, словно собираясь съесть.
- Капитан, - страшно волнуясь, начал я и с такой яростью бросился с ножом на свежую корабельную булку, что чуть не разрезал ее, - ведь это вы сбросили его за борт!