- В здравом уме и твердой памяти до последней минуты, не так ли? - с горячим сочувствием спросил он.
- Да, - сказал я, ощутив под собой твердую почву. - Сохранив способность сидеть в постели и курить почти до самых последних дней.
- Как? - спросил он с изумлением. - Разве твоя бабушка...
Бабушка? Ах, вот оно что!
- Прости, пожалуйста, - сказал я, раздраженный собственной глупостью. Когда я сказал курить, я имел в виду ее способность выносить табачный дым. Знаешь, она так любила, чтобы кто-нибудь потихоньку дымил возле нее, чтобы кто-нибудь сидел рядом и читал вслух. Только это и успокаивало ее.
Отвечая ему, я слышал, как поезд, с дребезжанием и грохотом промчавшись по стрелкам мимо семафоров, замедлил ход.
Мой друг поспешно выглянул из окна.
Лицо его было взволнованно.
- О господи! - сказал он. - Это узловая станция. Я проехал. Мне надо было сойти на предыдущей остановке... Эй, проводник! - крикнул он, высунувшись в коридор. - Сколько мы здесь стоим?
- Только две минуты, сэр, - отозвался проводник. - Поезд малость опоздал и теперь должен нагнать свое.
Мой друг стоял теперь возле своего чемодана и, вытащив связку ключей, лихорадочно тыкал то одним, то другим в замок, пытаясь открыть его.
- Придется дать телеграмму, что ли... Просто не знаю, как и быть, бормотал он. - Черт бы побрал этот замок! Все мои деньги в чемодане.
Теперь я больше всего боялся, что он не успеет сойти и на этой станции.
- Возьми, - сказал я, вынимая из кармана несколько монет. - Перестань возиться с замком. Вот деньги.
- Спасибо! - сказал он, сгребая с моей ладони все, что там было (он так волновался, что захватил все). Только бы успеть!
Он выскочил из вагона. Я видел из окна, как он шел к залу ожидания. Мне показалось, что он не так уж торопится. Я стал ждать.
Проводники закричали:
- По вагонам! По вагонам!
Дали третий звонок, паровоз запыхтел, и через секунду поезд отошел от станции.
"Вот идиот! - подумал я. - Опоздал! А ведь его пятидесятидолларовый чемодан остался здесь".
Я все еще ждал, глядя в окно, и думал, кто же он такой, этот человек.
И вдруг я снова услышал голос проводника. По-видимому, он вел кого-то по коридору.
- Я осмотрел весь вагон, сэр, - говорил он.
- Я оставил его вот в том купе, где сидела моя жена. Он стоял на диване, у нее за спиной, - сердито произнес чей-то незнакомый голос, и хорошо одетый господин заглянул в мое купе.
Лицо его озарилось радостной улыбкой. Но эта улыбка относилась не ко мне. Она относилась к пятидесятидолларовому чемодану.
- Вот он! - крикнул господин и, схватив чемодан, унес его.