Но я ошибся.
Он повернул мою голову до отказа и теперь стоял, глядя на меня в упор.
Потом снова вздохнул.
- Не нравится мне ваша голова, - сказал он.
После этого он подошел к аппарату и опять взглянул на меня.
- Приоткройте рот, - сказал он.
Я раздвинул губы.
- Теперь - закройте, - торопливо добавил он.
И снова стал смотреть на меня.
- Уши не на месте, - сказал он. - Опустите их немного. Благодарю вас. Теперь глаза. Закатите их дальше под веки. Будьте любезны положить руки на колени и чуть-чуть поднять лицо кверху. Вот-вот, так уже лучше. А теперь расправьте плечи - так! И согните шею - так! Подожмите живот - так! Выгните бедро по направлению к локтю - вот так! Лицо ваше мне все еще не очень нравится, оно великовато, но...
Я перевернулся на своем табурете.
- Хватит! - воскликнул я с волнением, но, как мне кажется, и с достоинством. - Это лицо принадлежит мне. Оно не ваше, оно мое. Я прожил с ним сорок лет и знаю его недостатки. Я знаю, что его не назовешь классическим. Знаю, что оно не очень красит меня. Но все-таки это мое лицо, единственное, которое у меня есть...
Я почувствовал, что голос мой дрогнул, но все же продолжал:
- И каково бы оно ни было, это лицо, я привык к нему и полюбил его. Этот рот - мой, а не ваш. Эти уши - мои, и если ваши пластинки чересчур узки для них...
Тут я замолчал и хотел было встать со стула.
Фотограф дернул за шнурок. Что-то щелкнуло. Я видел, как аппарат еще вибрирует от сотрясения.
- Кажется, мне удалось схватить черты лица как раз в момент оживления, - сказал фотограф, растягивая губы в довольной усмешке.
- Ах, вот как! - сказал я, пытаясь съязвить. - Черты лица? Вы, должно быть, не думали, что я могу вдохнуть в них жизнь, а? Ну, ладно, дайте мне взглянуть на снимок.
- О, пока еще не на что смотреть, - ответил он. - Сначала надо проявить негатив. Приходите в субботу, и я покажу вам пробную карточку.
Я пришел в субботу.
Фотограф пригласил меня в ателье. Мне показалось, что на этот раз он был еще спокойнее и серьезнее, чем в день нашего знакомства. Мне даже показалось, что в его манере себя держать появилось нечто горделивое.
Он развернул передо мной большую пробную фотографию, и в течение нескольких минут мы оба молча смотрели на нее.
- Это я? - спросил я наконец.
- Да, - спокойно ответил он, - это вы!
И мы снова стали рассматривать фотографию.
- Глаза... - нерешительно сказал я. - Глаза не очень похожи на мои.
- Конечно, нет, - ответил он. - Я подретушировал их. Они получились великолепно, не правда ли?
- Прекрасно, - согласился я, - но брови... Разве у меня такие брови?