— Спрячьте эти письма, Лувуа. Последнее вознаградило меня за остальных. Но все же негодяи поплатятся за свои послания. Между прочим, как фамилия молодого племянника мадам, кому она адресовала письмо? Жерар д'Обиньи, не так ли?
— Да, Ваше Величество.
— Назначить его полковником при первой вакансии, Лувуа.
— Полковником, Ваше Величество? Ведь ему еще нет и двадцати лет.
— Лувуа! Скажите, пожалуйста, кто из нас глава армии, я или вы? Берегитесь, Лувуа. Я уже предупреждал вас ранее. Вот что я скажу вам, милейший: если я захочу поставить хотя бы чурбан во главе бригады, вы должны без колебания подписать бумагу о назначении. Ясно? Отправляйтесь в приемную и дожидайтесь там с прочими свидетелями, пока вас не позовут.
В то же время в комнатке, где горела лампадка перед изваянием пресвятой девы, шла суета. Посредине комнаты стояла Франсуаза де Ментенон. Легкий румянец возбуждения играл на ее щеках; обычно спокойные серые глаза горели странным блеском. На ней было платье из белого глазета, отделанное и подбитое серебристой саржей, обшитое у вороха и рукавов дорогими кружевами. Вокруг нее суетились три женщины; они то поднимались с колен, то опускались на пол, то время от времени отходили в сторону, оглядывая платье, подбирая и прикалывая, пока не устроили все по своему вкусу.
— Ну вот, — вымолвила главная портниха, поправляя в последний раз одну из розеток, — теперь, кажется, хорошо, ваше вел… мадам, хотела я сказать.
Г-жа де Ментенон улыбнулась при ловкой обмолвке придворной портнихи.
— Я лично совершенно равнодушна к нарядам, — произнесла она, — но мне хотелось быть сегодня именно такой, какой король желал бы меня видеть.
— Ах, мадам так просто одевать. У мадам такая фигура, такая осанка. С такой шеей, талией, такими руками какой наряд не окажется эффектным! Но как нам поступать, мадам, когда вместе с платьем приходится создавать и фигуру? Вот, например, принцесса Шарлотта-Елизавета. Вчера мы кроили ей костюм. Она маленького роста, мадам, и полна. О, просто невероятно, как она полна. На нее идет гораздо больше материи, чем на вас, мадам, хотя она значительно ниже вас. Ах, я уверена, что не милосердный Господь выдумал создавать таких полных женщин. Но, впрочем, она ведь баварка, а не француженка.
Г-жа де Ментенон не слушала болтовню портнихи. Кто-то осторожно постучался в двери, нарушая ее молитву.
— Это Бонтан, мадам, — проговорила м-ль Нанон, — 1 он просит передать, что король готов.
— Так не будем заставлять его дожидаться. Пойдемте, мадемуазель, и да благословит Бог наше начинание.