Изгнанники (Дойль) - страница 133

Старик, его дочь и молодой человек ваших лет, в какой-то ливрее.

— В мундире, сударь. В мундире королевской гвардии. Это те самые, которых я разыскиваю.

— Вы хотите забрать их?

— Непременно.

— Бедные люди. Жалковато.

— Мне самому жаль, но раз отдан приказ, нечего разговаривать.

— Совершенно верно. Ну, старик спит на своей койке. Девушка внизу в каюте; а тот дрыхнет в трюме, куда нам пришлось поместить его за неимением свободного места.

— Спит, говорите вы? Нам лучше всего накрыть их врасплох.

— А вы не побоитесь сделать это один? Правда, он безоружен, но малый рослый. Не крикнуть ли вам с лодки человек двадцать?

Офицер и сам подумывал об этом, но замечание капитана ударило по самолюбию.

— Пойдемте со мной, капрал, — проговорил он. — По вашим словам, надо спуститься по этой лестнице?

— Да, здесь, а потом прямо. Он лежит между двух тюков сукна.

Эфраим Сэведж взглянул вверх, и улыбка подернула уголки его строгого рта. Теперь ветер свистел в снастях и мачтовые штанги гудели, как струны арфы. Амос Грин стоял в небрежной дозе рядом с французским сержантом у конца веревочной лестницы, а шкипер Томлинсон — у борта, держа в руках шайку воды и обмениваясь замечаниями на плохом французском языке с командой лодки, находившейся

Офицер медленно спустился по лестнице в трюм; капрал последовал за ним, и грудь его была наравне с палубой, когда офицер находился уже внизу. Может быть, что-нибудь в выражении лица Эфраима Сэведжа надоумило молодого офицера или на него повлиял окружавший мрак, но как бы то ни было, внезапное подозрение промелькнуло в его голове.

— Назад, капрал! — крикнул он. — Я думаю, вам лучше находиться на палубе!

— А по-моему, в трюме, друг мой! — воскликнул пуританин, по жесту офицера понявший смысл его слов. Примерившись, он ударил капрала ногой в грудь так, что тот полетел вместе с лестницей вниз на офицера. Капитан свистнул, и в то же мгновение люк захлопнулся и его поспешно закрепили по обе стороны железными болтами.

На шум этот обернулся сержант, но Амос Грин, карауливший это движение, обхватил солдата руками и выбросил за борт в море. В одно мгновение перерубили соединительную веревку, передняя рея со скрипом заняла свое прежнее положение, а вылитая из шайки соленая вода окатила пушкаря с каронадой, затушив фитиль и подмочив порох. Град пуль засвистел в воздухе, забарабанил по обшивке, но корабль уже качался на коротких волнах, представляя неустойчивую мишень, а растерявшийся пушкарь, словно безумный, возился с подмоченными фитилем и зарядом. Лодка замешкалась, бригантина же летела на всех парусах. Паф! — раздался наконец выстрел каронады, и пять маленьких дырочек в гроте показали, что заряд попал слишком высоко. Второй выстрел не оставил никаких следов, а при третьем корабль был уже вне досягаемости пушки. Через полчаса от гонфлерской сторожевой лодки осталось только темное пятно на горизонте с золотой искоркой с краю. Низкие берега все более расступались, синяя полоса воды впереди расширялась, дым, подымавшийся над Гавром, казался небольшим облаком на северном горизонте, а капитан Эфраим Сэведж расхаживал по палубе корабля со своим обычным суровым выражением лица, но в его серых глазах сверкали насмешливые огоньки.