Но, хотя ничто не указывало на близость жилья, жизнь бурлила вокруг них. Из болот, из ручьев, из кустарниковых зарослей доносились жужжание и шелест, стрекот и щебет. Иногда меж стволами мелькали поодаль серые оленьи бока, а то барсук при приближении спасался в свою нору. Однажды увидели они на мягкой земле косолапый след медведя, а Амос даже вытащил из кустов рога, оставленные с месяц тому каким-нибудь лосем. Крохотные белки плясали на стволах и крутили рыжими головками, а каждый дуб давал кров целому хору невидимых певунов, выводивших рулады в бездне листьев. Когда случалось миновать озерко, серый аист тяжело взмахивал крыльями над водой, а на фоне голубого неба можно было видеть V-образную стаю диких уток, слышать из тростниковых зарослей плач гагары.
Ночь они провели в лесу, и Амос Грин зажег костер из хвороста, но лес рос настолько густо, что в дюжине шагов костра уже было не видно. Закрапало, и с ловкостью опытного охотника Амос соорудил из коры вяза и липы нечто вроде шалашиков — один для молодой пары, другой для себя и Эфраима. Перед тем он подстрелил дикую утку, которая вместе с остатками припасенных сухарей послужила им и ужином, и завтраком. На следующий день, когда солнце стояло уже высоко, им попалась поляна, посреди которой виднелось пепелище костра. С полчаса провел Амос, изучая остатки хвороста и землю вокруг. Когда они вновь тронулись в путь, он объяснил, что костер жгли тремя неделями раньше, что сделали это белый человек и двое индейцев, причем одна — женщина, и что направлялись они с запада на восток. Иных следов человека более не обнаруживалось, но однажды, ближе к вечеру. Амос посреди необыкновенно густых зарослей внезапно замер и приложил ладонь к уху.
— Слушайте! — воскликнул он.
— Ничего не слышу, — сказал Эфраим.
— И я ничего, — подтвердил де Катина.
— А я слышу! — радостно закричала Адель. — Это колокол, и звонят в то же самое время дня, что и в Париже.
— Верно, мадам. Это называется "К пресвятой богородице".
— A! Теперь и я слышу, — отозвался де Катина. — Его заглушали птицы. Но откуда посреди канадского леса взялся колокол?
— Мы неподалеку от усадьбы на Ришелье. Звонят, должно быть, в часовне форта.
— Форт Сан-Луи! Тогда мы рядом с владениями моего друга!
— Если вы убеждены, что ему можно довериться, то эту ночь мы будем спать по-человечески.
— Он личность не без странностей и существование ведет своеобразное, но что до меня, то я доверился бы ему не рассуждая.
— Прекрасно. Мы двинемся к южной стороне форта, а оттуда повернем к усадьбе. Но что это там вспугнуло птиц? А, я слышу шаги! Спрячемся в сумахе и посмотрим, кто же это так смело двигается по лесу.