— Есть у вас провизия и порох?
— Муки и копченых угрей безусловно хватит до конца этой истории. Пусть это плохая еда, но, дружище, во время похода в Голландию мне пришлось испытать, что после перепалки даже вода из канавы бывает повкуснее того фротиньякского с синей печатью, что вы помогли мне распить недавно. Что же касается пороха, то его у нас вдоволь.
— Мы еще не успеем срубить хоть несколько вон из тех деревьев? — спросил де Катина.
— Бесцельно. За упавшими стволами прятаться еще удобнее.
— Но по крайней мере нелишне было бы убрать хоть те кусты, что вокруг березы между восточной 1 стеной и опушкой леса. Это недурное прикрытие для застрельщиков ирокезов.
— Да, их надо сжечь немедля.
— Нет, погодите, я придумал лучше, — произнес Амос. — Мы можем устроить западню. Где хранится у вас порох, о котором вы только что упоминали?
— Дворецкий Терье раздает его в главном погребе.
— Превосходно.
Амос исчез и скоро вернулся с большим холщовым мешком в руках. Он наполнил его порохом, взвалил на плечи, отнес в кусты и положил у корня: березы, причем вырезал заметку в виде полоски коры как раз над ним. Затем ветками и опавшими листьями он замаскировал мешок так, что последний стал походить на небольшую кочку. Устроив западню, он влез на частокол и спрыгнул обратно во двор.
— Думаю, что теперь мы вполне готовы встретить их, — говорил де ла Ну. — Хотелось бы только мне
поместить женщин с детьми в безопасное место, но если все пойдет удачно, мы сможем отослать их ночью. Не слыхал ли кто-нибудь о дю Лю?
— У Жана слух лучше всех нас, ваша светлость, — сказал старик, стоявший у угловой медной пушки. — Ему послышались выстрелы несколько минут тому назад.
— Ну, значит, он столкнулся с ирокезами. Этьен, возьми-ка десять человек и ступай к сухому дубу с целью прикрыть отступление, но ни шага дальше ни в коем случае. У меня и так мало людей. Вы, может быть, хотите спать, де Катина?
— Нет, я все равно не в состоянии заснуть.
— Здесь мы больше ничего уже не можем сделать. Что скажете насчет партии-другой в пикет? Карты помогут нам скоротать время.
Они поднялись в верхнюю залу, куда пришла Адель и села возле мужа; темнолицая Онега разместилась у окна и не отрываясь смотрела на лес. Де Катина мало думал о картах; мысли его были заняты нависшею надо всеми опасностью и-женщиной, рука которой покоилась на нем. Напротив, старый вельможа с головой ушел в игру, бранился потихоньку и то хихикал, то усмехался, смотря по тому, шла к нему карта или нет. Внезапно среди игры раздались два резких удара снаружи.