— Но как этого добиться?
Онега пристально взглянула на двух воинов, стоявших на страже у входной двери хижины. Они стояли отвернувшись, поглощенные происходившими ужасными приготовлениями. Потом она поспешно порылась в складках своего платья и вытащила оттуда маленький пистолет с двумя медными дулами и собачками в виде крылатых драконов. Это была изящная игрушка, украшенная резьбой и насечкой, произведение искусства какого-нибудь парижского оружейника. Де ла Ну купил ее за изящество во время своего посещения Квебека, но при случае она могла пригодиться, так как оба ствола были заряжены.
— Я хотела воспользоваться им для себя, — прошептала Онега, всовывая пистолет в руку де Катина. — Но теперь я хочу показать им, что сумею умереть, как подобает женщине из племени онодагов, и что я достойна крови их вождей, бегущей по моим жилам. Возьмите, клянусь, мне он, пожалуй, был нужен только затем, чтобы всадить пулю в сердце этого метиса.
Трепет радости охватил де Катина, когда пальцы его стиснули пистолет. Вот он, ключ, могущий отворить врата вечного мира. Адель прижалась щекой к его плечу и засмеялась от того же чувства.
— Ты простишь меня, дорогая? — шепнул он.
— Простить тебя!.. Благословляю тебя и люблю всем сердцем и душой. Обними меня крепче, мой милый, и помолимся в последний раз.
Они упали на колени. В эту минуту в вигвам вошли три воина и сказали своей соотечественнице несколько отрывистых слов. Та встала, улыбаясь.
— Меня ждут, — произнесла она как-то торжественно. — Белая Лилия и вы, мсье, увидите, вынесу ли я все с достоинством, подобающим моему положению. Прощайте и помните Онегу.
Она снова улыбнулась и вместе с воинами вышла из хижины быстрой и твердой походкой королевы, направляющейся к трону.
— Теперь, Амори… — шепнула Адель, закрывая глаза, и еще крепче прижалась к нему.
Он поднял пистолет, но вдруг уронил его и, стоя на коленях, смотрел расширенными глазами на дерево, раскинувшее ветви перед дверью хижины.
Это была столетняя корявая береза: береста на ней висела клочьями, а ствол был покрыт мхом и грибками плесени. Футах в десяти от земли главный ствол делился надвое, и в образовавшемся таким образом отверстии внезапно появилась большая красная рука и в страстном отрицании торопливо заметалась из стороны в сторону. Через минуту она исчезла из глаз изумленно смотревших на нее пленников, и вместо нее появилась голова, так же настойчиво качавшаяся из стороны в сторону. Невозможно было не узнать этого темно-красного сморщенного лица, больших щетинистых бровей и маленьких сверкающих глазок. То был капитан Эфраим Сэведж из Бостона.