— Анна, Николаевна, дорогая, что вы? — хотѣлъ успокоить ее Шатовъ.
Она отскочила отъ него, взглянула ему въ глаза и, узнавъ его, крикнула пронзительно, отчаянно. Удивленный извощикъ невольно задержалъ лошадь. Анна въ одну секунду выскочила изъ саней и хотѣла бѣжать. Черное атласное платье зашумѣло по мокрому снѣгу. Она сдѣлала два шага и, какъ скошенная, упала во всю длину. Шатовъ на рукахъ довезъ ее до дому.
Когда Николай Сергѣевичъ пріѣхалъ домой, онъ сейчасъ же бросился въ спальню жены. При тускломъ свѣтѣ лампы, заставленной книгой, онъ увидалъ на кровати разметавшуюся, въ жару, Анну, съ широко открытыми размазанными глазами, съ всклокоченными напудренными волосами, въ черномъ атласномъ грязномъ платьѣ. Рядомъ былъ брошенъ черный капишонъ. Горничная убѣжала за холодною водой. Шатовъ поѣхалъ за докторомъ.
Къ утру болѣзнь опредѣлилась: съ Анной сдѣлалась горячка.
Только на шестнадцатый день она пришла въ память. Двѣ недѣли Николай Сергѣевичъ мѣста себѣ не могъ найти. Онъ постоянно входилъ въ спальню жены; но какъ только больная начинала бредить, онъ опрометью выбѣгалъ изъ комнаты.
Слащовъ былъ суевѣренъ. Въ безсознательномъ бреду онъ боялся услышать дурное предсказаніе, предчувствіе смерти. Онъ входилъ съ себѣ въ кабинетъ, начиналъ перекладывать на столѣ всѣ вещи, приводилъ все въ порядокъ, безцѣльно опять входилъ въ комнату жены и пользовался каждымъ маленькимъ случаемъ, чтобъ уйти оттуда, но уйти, чтобы быть полезнымъ больной.
Шатовъ всѣ дни проводилъ у него. Ему было очень жаль Анну и онъ какъ будто бы считалъ себя виновнымъ въ этомъ взрывѣ нервнаго напряженія, вызванномъ имъ наружу тогда, въ маскарадѣ.
Какъ только замѣчалось ухудшеніе въ состояніи больной, Никсъ терялся и бѣжалъ за Шатовымъ. Тотъ спокойно и тихо измѣрялъ температуру, записывалъ ее, слушалъ пульсъ и принималъ какія-нибудь мѣры. Слащовъ, наволновавшійся днемъ, спалъ ночи какъ убитый; Шатовъ всѣ ночи просиживалъ около Анны. Онъ былъ радъ все сдѣлать, чтобы вернуть къ жизни это молодое, странное созданіе.
Уменьшенный свѣтъ лампы едва освѣщалъ большую спальню, обитую темно-краснымъ атласомъ съ бѣлымъ ковромъ и красною мебелью. По срединѣ комнаты виднѣлась широкая кровать, приставленная изголовьемъ къ стѣнѣ. Почти подъ самымъ потолкомъ былъ прикрѣпленъ красный балдахинъ, спускавшійся тяжелыми атласными складками въ подушкамъ. Серебряные амуры, поддерживающіе атласъ, рѣзко выдѣлялись на темномъ фонѣ. Въ тѣни, въ подушкахъ, зашевелилось что-то. Шатовъ быстро всталъ съ дивана и подошелъ къ кровати. Анна лежала на лѣвомъ боку и не могла видѣть его.