— Вамъ нянюшку надо, — такихъ дѣтей нельзя однихъ пускать, — полушутливо, полусерьезно проговорилъ Шатовъ.
— Вотъ вы меня въ няньки и возьмите, Анна Николаевна, — покорно попросилъ Бѣжецкій, взглянувъ на Анну своими красивыми глазами.
— А вы моей нянькой не хотите быть? — спросила Анна Шатова.
— Хотѣлъ бы, да у сеии нянекъ всегда дитя криво, — отвѣтилъ ей шутя Шатовъ. — Ужь у васъ есть нянька — Бѣжецкій. Я лишній.
— Какъ знаете, — разсерженно сказала Анна. — Такъ вы, Ѳедоръ Михайловичъ, моя нянюшка? — обратилась она въ Бѣжецкому. — Отлично! Только смотрите, вѣдь я несносный ребенокъ… Не откажитесь отъ своей задачи…
— Я буду баловать этого несноснаго ребенка, — покорно замѣтилъ Бѣжецкій.
— И плохо сдѣлаете, — лѣниво возразилъ Шатовъ. — Баловствомъ вы нечего не добьетесь…
— Напротивъ, баловство иногда очень полезно, — перебила его Анна.
— Да, иногда, но не съ вашимъ характеромъ… Вотъ m-me Рудниковская, напримѣръ, другое дѣло, — она Богомъ обиженная, — а вы и безъ того балованная…
— Какъ вы мало знаете меня, Петръ Петровичъ, — вскрикнула Слащова, — а такъ часто видимся… Кѣмъ или чѣмъ я балована, скажите?
— Да всѣмъ, начиная съ пустяковъ, — шутливо отвѣтилъ Шатовъ.
— Это вы серьезно говорите?
— Конечно, — какъ будто поддразнивая ее, продолжалъ онъ.
— Annette! Софьѣ Ивановнѣ сыро здѣсь… Мы пойдемъ домой, — послышался сверху голосъ мужа.
— Хорошо. Я сама сейчасъ приду, — крикнула Анна поднимавшемуся въ гору Никсу подъ руку съ m-me Рудниковской.
— Смотрите, — сказалъ Шатовъ, показывая нанихъ Аннѣ, - какая она тоненькая, такъ и гнется, сейчасъ сломится, — какъ же не жалѣть ее…
— Ну, и жалѣйте, кто-жь вамъ мѣшаетъ? — раздраженно заговорила Анна. — И что она глупенькая такая, тоже жалѣйте… Какое мнѣ до этого дѣло…
— Что же, вы сердитесь, Анна Николаевна?… Я не хотѣлъ говорить вамъ непріятностей.
— Ахъ, оставьте пожалуйста!… Вы нынче только въ такомъ тонѣ и говорите со мной…
— Анна Николаевна, не будемъ ссориться на прощанье, вѣдь я завтра уѣзжаю.
— Завтра?… Куда же уѣзжаете? — испуганно спросила его Анна.
— Какъ куда? — Въ Петербургъ. Ужь черезъ недѣлю отпуску конецъ, а мнѣ еще въ Москвѣ надо остановиться.
— Это новость для меня, — медленно заговорила Анна. Разговоръ перервался на минуту. Анна судорожно передернула плечами.
— Вамъ холодно? — заботливо спросилъ ее Бѣжецкій.
— Д-да, сыро здѣсь. Никсъ сказалъ правду.
— Такъ вернитесь домой, — предложилъ ей Ѳедоръ Михайловичъ.
— Нѣтъ, мнѣ здѣсь хочется посидѣть, — съ разстановкой заговорила она. — А вы услужите мнѣ, принесите что-нибудь накинуть на плечи.