Бывают сложные ситуации, бывают и трагедии, слава Богу, редко.
Случаются и курьезы – нелепые, неожиданные. Некоторые повторяются почти закономерно.
О них стоит рассказать. Они связаны с обезболиванием. С наркозом.
Но это не современный наркоз, который делает специалист-анестезиолог. Это допотопный эфирный наркоз, подаваемый с помощью простой маски Эсмарха.
Вот всё готово. На операционном столе – больной немец. Он не знает русского языка – лишь три знакомых слова: здравствуйте, спасибо, до свидания выговаривает с трудом. Врач, дающий наркоз, капает в маску эфир и накладывает ее на лицо больному. Последовательно развиваются фазы введения в наркоз. Наступает фаза двигательного и речевого возбуждения. Слышится неясное бормотание, обрывки малопонятных немецких слов. И вдруг… Бормотание кончается. Фантастический поток русской ненормативной лексики взрывает операционную. Слова четкие, ясные, без признаков акцента комбинируются в причудливую феерию. В операционной все замерли от изумления. Наркоз продолжается, возбуждение больного кончается, он впадает в наркотический сон. Операция начинается.
Подобные случаи не редкость. Как правило, больной на другое утро спрашивает, стыдясь: «Как же это я проговорился?» И тем самым явно признается, что с ненормативной лексикой знаком. Меньшая же часть больных совершенно правдиво удивляется услышанному, и уверяет, что подобных слов не знает. Об этом я рассказывала нескольким невропатологам. Один из них попытался объяснить такие случаи наличием у некоторых больных так называемой своеобразной «амнезической памяти». Однако механизма ее действия объяснить не мог.
Заниматься вопросами хозяйственного плана оказалось для меня проще и легче – недаром в течение года я проработала под руководством Фаины Александровны в образцовом отделении. Эти вопросы куда менее интересны, но практика показывает их несомненно высокое значение в любом лечебном учреждении.
За генеральной уборкой отделения последовал ряд мер, в которых нам оказал неоценимую помощь заместитель по хозяйству Абрам Михайлович Гуревич.
Старый изношенный мягкий инвентарь и посуду заменили новыми. При входе в корпус для посторонних в специальный шкаф повесили крахмальные халаты. Для начальника сшили специальный – гигантского размера.
Без халата теперь в отделение войти было нельзя, равно как и в операционную без бахил. Обнаружив эти нововведения, начальник сначала не на шутку возмутился, когда его без халата не пустили дальше порога. Потом оценил, и не раз меня расхваливал, но, конечно, не в глаза – этого он делать не умел.