– Ага. Понятно. Я вот тоже для души здесь сижу… – «Кажись, сработало!» – Что ж, Юлий Каевич, придется вас просветить. Экспертиза установила, что ваша жена умерла в период с девяти до десяти часов вечера. Даже до девяти сорока пяти. Как раз в начале десятого вы, Хорьков, вышли из дома. Рассчитывали небось, что время смерти с точностью не установят, – грустно сказал следователь. – Потому и не спешили «найти» жену. Не забеспокоились до самого утра, хотя ее телефон не отвечал. Хотя… Вы ведь ей вообще не звонили. Странно… Любящий муж и вдруг не забеспокоился? Почему, мол, жена любимая не звонит? – с иронией спросил он. – Не забеспокоились, потому что знали наверняка: она мертва. Доза снотворного, которое вы дали жене перед уходом, была смертельной, поэтому она и умерла.
– Постойте… – он дрожащей рукой достал носовой платок и вытер пот со лба. – Какая такая доза? Мою жену задушили подушкой! И не в девять, а в… – он осекся, поняв, что сболтнул лишнее. Имя Ульяны Схованской пока еще не было названо.
– Это ваша версия. Жена приняла снотворное, легла спать, и во сне ее задушили, а потом ограбили. Я же сказал, Юлий Каевич, что вы не сильны в медицине. Вот заключение патологоанатома. Читайте.
Следователь сердито пододвинул к нему папку. Хорьков пытался читать, но буквы прыгали у него перед глазами. Он в толк не мог взять: а что, собственно, происходит?!
– …умерла от остановки сердца вследствие передозировки сильнодействующего лекарственного препарата… А вовсе не от асфиксии. То бишь удушения. Эй, что это с вами? Юлий Каевич? Вы в порядке?
– Воды… – прохрипел он. – Дайте мне воды…
– Но как такое может быть? – спросил он, жадно осушив стакан.
– Похоже, что умные преступники остались только в книжках, – усмехнулся следователь. – Я не понимаю, на что вы рассчитывали? Ограбление инсценировали грубо, да плюс ко всему вам не повезло. Удача, Юлий Каевич, не на вашей стороне. Так что пишите явку с повинной.
– Это все ложь! – замахал он руками. – Не буду я ничего писать! Я никого не убивал! Ну почему вы мне не верите? – он говорил это искренне, так что на глазах выступили слезы. Но следователь ему не посочувствовал. Сказал жестко:
– В театральную студию ходили? Долго готовились? Я вам, как Станиславский, скажу: не верю! А как все было на самом деле… Не хотите рассказывать – слушайте. Я вам сам расскажу. Женились вы по расчету. Говорят, жена ваша была редкая стерва. Хоть о покойниках плохо не говорят, но мы это делаем в интересах следствия. Чтобы установить истину. Поэтому нам можно. – Он тоже достал из пачки сигарету и закурил. Хорьков во время этой паузы нетерпеливо ерзал на стуле. – Вы, Юлий Каевич, забыли простую истину, – неторопливо заговорил следователь. – Убили мужа – в первую очередь подозревают жену. Убили жену – под подозрением муж. Особенно, когда речь идет о большом наследстве…