Оля, стоявшая за спиной, щекотала моё ухо длинной травинкой. Второй конец щекоталки, как я понимал, находился в её зубах. Илья глядел на нас, но словно не видел. Лицо его, казалось, осунулось, а глаза странно выцвели. Похоже, товарища терзала некая мысль, не имеющая никакого отношения к Ольгиной забаве.
- Пошли, - сказал я и к моему удивлению, все тотчас сорвались с места, будто всё это время ожидали исключительно моей команды.
- Что-то тут не так, - бормотал Илья и пинал камешки, оказавшиеся на булыжниках тропинки, - всё-таки это кладбище какое-то неправильное. Фотографий, опять же, нет.
- Да оно может и не такое уж новое, - заметила Наташа, прекращая пощипывать Пашины бока, - мало ли, почему могилки выглядят такими свеженькими, может им уже по сотне лет. А, то и больше.
- И дат нигде не видно! - осенило Илью, - смотри, везде только возраст: умер тридцатилетним, ушёл из жизни на пятидесятом.
- И надписи все какие-то неразборчивые, мать бы их так! - буркнул Паша и хлопнул по ладони Нату, вернувшуюся к прежнему развлечению, - ни хрена не разобрать. Старое тут всё, как пить дать.
- Илья, ну какого чёрта ты хочешь от меня услышать? - я страдальчески поднял руки над головой, - что мы попали в другой мир? Хорошо, попали. Доволен? Блин, да хрен его знает, какие порядки в этом самом, долбаном Лисичанске? Ну и в натуре, не факт, что здесь кого-то хоронили последние полтораста лет. Можно подумать, это - самый важный вопрос, который нас должен волновать. Давай, ещё про политику поговорим! Надо думать, как выбираться.
- И чего бы пожрать, - эхом откликнулся Павел, - и попить. Пивка бы сейчас, холодненького...
- Воды, хотя бы, - поддакнул Витя, - а перекусить и я бы не отказался.
Поскольку никто не торопился поддержать парочку голодающих, разговор на эту тему очень быстро заглох. Тем не менее, я ощутил давешнее чувство опустошённости, только, на этот раз, гораздо сильнее. Это не было голодом или жаждой, в привычном понимании. Скорее и то, и другое, плюс некие сексуальные вожделения, помноженные на страх очутиться в непроглядном мраке. Пока я пытался сообразить, чего же мне, конкретно, хочется, ощущение пропало, как и не бывало.
За это время мы успели забраться в область кладбища, заросшую склепами и гигантскими погребальными комплексами. Целые здания, пригодные для проживания, угрюмо возвышались за оградами и лишь отсутствие окон намекало на предназначение построек. Тёмные фигуры, с крыльями, следили за каждым нашим шагом слепыми мёртвыми глазами и честно говоря, в этот момент я был готов согласиться с Ильёй. Ощущение некой параллельной реальности становилось невыносимым. В определённом смысле так оно и было: мы угодили в чужой мир - вселенную мёртвых, терпеливо ожидающих пополнения.