Илья кивнул и опрометью бросился внутрь сарая.
Стараясь держать себя в руках и не ускорять шаг, я направился к ограде. Первый раз в жизни меня намеревались убить! И не какие-нибудь гопники, в подворотне, поигрывающие выкидным ножичком, нет. Люди, которым уже приходилось это делать. Да они и обсуждали предстоящее, словно привычное и несложное дело. Несложное, ха! Если мы не сумеем удрать, двое громил с топорами нашинкуют нас, словно капусту. Ночь, воистину, переставала быть томной.
Да и ночью, тоже. Верхушки деревьев начали вспыхивать, улавливая первые лучи поднимающегося солнца. Я обернулся: не появился ли кто-нибудь из гостеприимных хозяев? Нет, пока всё спокойно. Однако же, в этой полосе, около ограды, я, как на ладони. Полосе? Твою мать!
- Твою мать! - негромко выругался и ускорил шаг.
Все деревья, на расстоянии метров трёх от стены, оказались аккуратно вырублены, а ветви оставшихся подрезаны. Похоже, эти психопаты специально приготовили ловушку для таких беспечных придурков, как мы. Я уже почти бежал вдоль толстых брёвен ограды и паника, мало-помалу, овладевала мной. Стать друг другу на плечи? Чёртовы колючки на верхушках деревянных кольев выглядели весьма неаппетитно и очень прочно. Попробовать прыгнуть с высокой ветки? Высота порядка пяти-шести метров - верный перелом или вывих.
Стена повернула под прямым углом, и я побежал, продолжая вертеть головой в поисках малейшей зацепки на спасение. Хоть единственный шанс!
Что это? Я остановился, не веря своим глазам: небольшая дверца, куда можно пролезть, если немного пригнуть голову. Единственной проблемой казался толстый деревянный засов, закреплённый в металлических кольцах, чем-то, отдалённо напоминающим ржавый амбарный замок. Неужели нам повезло?
Я пригляделся и этот второй взгляд оказался не столь оптимистичным. Мало того, мне совсем не понравились глубокие царапины на засове. Такие вполне могли оставить ногти человека, теряющего рассудок, от ужаса. Земля, под ногами, пропиталась чем-то коричневым и выглядела утоптанной, словно...Место казни? Эти ублюдочные садисты вполне могли развлекаться, позволяя жертве почувствовать надежду на спасение.
Уроды! Страх уступил место бешенству. Я опять представил, как после моей смерти наших девочек станут насиловать эти отвратительные скоты. В глаза плеснуло багровым и я, изо всех сил, ударил кулаком в проклятую дверь, преградившую путь к спасению. Оглушительно хрустнуло и я, по инерции, ударил другим кулаком. Ещё раз затрещало и гулко хлопнуло.
С некоторой оторопью я уставился на дело рук своих. Видимо, за состоянием калитки никто не следил и дерево основательно прогнило. Толстенный засов сломался пополам, а сама дверца слетела с петель и лежала на земле. Поднятая ударом пыль, вместе с крохотными опилками, медленно опускалась вниз.