«Золотой охотник» (Карр, Дойль) - страница 4

— Вовсе нет! Ее жених мистер Эйнсуорт — молодой многообещающий стряпчий, который уже сделал некоторую карьеру. Сам Трелони был одним из его клиентов.

— Когда вы говорили о своем племяннике, — произнес Холмс, — мне показалось, что в вашем голосе прозвучало некоторое опасение. Поскольку доктор Гриффин наследует все состояние, он, вероятно, был в дружеских отношениях с умершим?

Пастор неловко поерзал на стуле.

— В чрезвычайно хороших отношениях, — ответил он, — однажды племянник даже спас жизнь сквайру. Но я должен признать, что у него всегда был необузданный нрав и он довольно вспыльчив. Добавьте несдержанность на язык, которая обернулась у местных жителей довольно сильным предубеждением против него. Если бы полиция смогла объяснить, как умер Трелони, то сейчас мой племянник, возможно, был бы уже за решеткой.

Пастор замолчал и огляделся. В дверь настойчиво постучали. Она отворилась, и мы увидели поверх плеча миссис Хадсон худенького человечка с крысиным лицом, одетого в клетчатый костюм и в шляпу-котелок. Когда его жесткие голубые глаза остановились на мистере Эппли, он не смог сдержать удивленный возглас.

— У вас, Лестрейд, — сказал Холмс унылым голосом, — есть дар появляться на сцене именно в приятно драматический момент.

Сыщик из Скотленд-Ярда покраснел

— Возможно, мистер Холмс, возможно! Однако на этот раз всякие сомнения исключены. Имеется как мотив преступления, так и благоприятный момент. Нам известен виновный. Остается только выяснить, каким образом он все это осуществил.

— Я же говорю вам, что мой несчастный племянник… — растерянно произнес пастор.

— Я не называл его имени, и вообще никаких имен.

— Но вы убеждены в его виновности с тех пор, как узнали, что он был врачом Трелони!

— Вы забыли упомянуть о его репутации, мистер Эппли! — угрожающе сказал Лестрейд.

— Он дикарь — да, романтик, импульсивный человек, если хотите. Но хладнокровный убийца? Нет! Никогда! Я знаю его с колыбели!

— Ладно, посмотрим! Мистер Холмс, я хотел бы вам сказать пару слов.

В течение этого диалога между нашим несчастным клиентом и инспектором Лестрейдом Холмс глядел в потолок с тем отрешенным, мечтательным выражением лица, которое мне было хорошо знакомо: оно появлялось всякий раз, когда он начинал понимать, что тонкая нить, ведущая к истине, вплетенная в сеть очевидных фактов и подозрений, была в пределах его досягаемости. Он резко встал и повернулся к пастору.

— Я полагаю, сегодня вы возвращаетесь в Сомерсет?

— Да, поездом в два тридцать от Паддингтона… — ответил тот и поднялся. — …Следует ли мне понимать, дорогой мистер Холмс?..