— Смерть Трелони оказалась, таким образом, совершенно необъяснимой! — продолжал наш посетитель. — Но вы пока еще не слышали самого худшего. Я начну с того, что у Трелони в живых осталась только одна родственница — его племянница. Девушке двадцать один год. Ее зовут Долорес Дэйл, мисс Долорес Дэйл. Это дочь покойной мадам Коппли Дэйл из Гластонбери. Уже несколько лет эта девушка вела дом Трелони и жила в его большом белом особняке, который именуется «Покой славного человека». Всегда подразумевалось, что Долорес, которая помолвлена со славным молодым человеком по имени Джеффри Эйнсуорт, унаследует состояние своего дядюшки. Когда я вам скажу, что не было и нет на свете более милого и нежного создания, что волосы ее чернее того моря, о котором Гомер говорил, будто оно темно, как вино, что порой она может позволить себе загореться всем пылом своей южной крови…
— Я поверю вам! — продолжил Холмс, снова прикрыв глаза. — Но вы сказали, что я еще не знаю самого худшего.
— Увы, это так. Вот факты. Незадолго до своей смерти Трелони изменил завещание. Посчитав свою племянницу слишком легкомысленной, он лишил ее наследства в пользу моего племянника, доктора Пола Гриффина. Мистер, это был скандал на всю округу! Две недели спустя Трелони умирает в своей постели, а моего несчастного племянника теперь подозревают в том, что именно он его убил.
— Прошу вас, изложите поточнее подробности, — сказал Холмс.
— Прежде всего, — продолжил пастор, — я бы назвал покойного сквайра Трелони человеком чрезвычайно суровых нравов и устойчивых привычек. До сих пор у меня перед глазами его высокая и хорошо сложенная фигура, крупная голова и борода, отливающая серебром, — на фоне рыжеватых полей или перед высокими зелеными деревьями. Каждый вечер перед сном он непременно читал главу из Библии. После этого заводил свои часы, завод которых к этому времени уже почти полностью израсходовался. Затем ровно в десять часов он ложился в постель и вставал — как зимой, так и летом — в пять часов утра.
— Минуточку! — обратился к пастору Холмс. — Скажите, эти привычки менялись когда-нибудь?
— Если только он увлекался какой-нибудь главой из Библии. Тогда он мог читать до гораздо более позднего часа. Но поскольку такое с ним случалось настолько редко, мистер Холмс, что этим исключением вы можете пренебречь.
— Спасибо. Я понял.
— В то же время мне очень горько рассказывать вам о том, что Трелони никогда не ладил со своей племянницей.
— Надо ли понимать, — уточнил Холмс, — что будущее благосостояние девушки зависит от наследства?