Больше того. Руководители образования в некоторых регионах почему-то проявляют осторожность. Так, например, в Свердловской области в 2004–2005 учебном году ЕГЭ в порядке эксперимента сдают только выпускники 9 школ, три из которых находятся в Екатеринбурге. Стало быть, обычная система вступительных экзаменов в вузы здесь сохраняется полностью.
Едва ли стоит рассматривать в данной книге опыт введения ЕГЭ в различных регионах страны. Когда-нибудь, возможно, этому будет посвящено специальное научное исследование. Пожалуй, лучше поступить так: дать читателям общее представление о том, что такое ЕГЭ, как он задумывался в теории и во что превратился в реальности, какие трудности и проблемы возникли в связи с осуществлением этой реформы.
А читатели сами, как люди взрослые и разумные, сами соотнесут эти общие представления с конкретным опытом введения ЕГЭ у себя в регионе. И сделают для себя соответствующие выводы.
Положительные стороны ЕГЭ достаточно хорошо разрекламированы в средствах массовой информации. Во-первых, это – единый для всей страны государственный экзамен, который принимает независимая комиссия. Можно будет сравнить качество образования в различных регионах и даже в двух соседних школах. Во-вторых, полная анонимность, конфиденциальность позволит исключить субъективность выставляемых оценок. Если говорить без обиняков, то предполагается, что в вуз можно будет поступить без всяких «связей», а тем более – за взятку. Талантливые выпускники провинциальных школ смогут, показав отличные результаты, стать студентами самых престижных вузов России. В-третьих, наконец, школьники будут сдавать экзамены один раз, а не два – выпускные в школе и вступительные в вузе. Это позволит избежать их перегрузки, избавить от излишних стрессов.
Казалось бы, преимущества ЕГЭ неоспоримы. Почему же тогда многие регионы относятся к этому нововведению осторожно? Почему они вводят ЕГЭ в порядке эксперимента? Почему, как планировалось, ЕГЭ не был введен повсеместно уже в 2005 году? Почему некоторые руководители вузов не испытывают особого энтузиазма, размышляя о перспективах ЕГЭ?
По всей видимости, на то есть целых два ряда причин. И два ряда вопросов, на которые пока нет ответа.
Во-первых, это причины, которые относятся к содержанию самого единого государственного экзамена.
ЕГЭ предполагает тестирование. А тесты оправданы только тогда, когда из всех вариантов ответа можно выбрать только один – совершенно бесспорный. Такое возможно, когда сдается математика или какая-то из естественных дисциплин. Что же касается дисциплин гуманитарных, то здесь однозначный ответ можно дать далеко не всегда. Попробуйте, к примеру, однозначно ответить на такой расхожий вопрос из области русской литературы: «положительный» или «отрицательный» герой Евгений Онегин? Каждый из родителей помнит «основной вопрос философии»: что первично, а что – вторично? Он также точно помнит, чему его учили: материалист К.Маркс полагал, что первична материя, а идеалист Г.В.Ф.Гегель– что первично сознание. Какой ответ безусловно правилен? Это можно определить только тогда, когда известно, какая философия безусловно правильна. А сегодня такой безусловно правильной философии государством не определено…