Зато в кухне во время завтрака появилась вполне здравая мысль: если кто-то из знакомых Юрия знает и скрывает от нас место, где он находится, о дне похорон отца по всем человеческим законам он ему должен сообщить. Значит, есть надежда, что сегодня Юрий появится в поле нашего зрения.
С этой мыслью я откусил первый кусок хлеба с маслом.
2
На коротком утреннем совещании оба мои помощника доложили о проделанной работе. Оказалось, утром домой ко мне звонил Сотниченко. Ему не терпелось рассказать о результатах встречи с Федором Перевозкиным.
Тот оказался крупным румяным мужчиной с рыжими во все щеки бакенбардами. Работал часовщиком.
– Меня, считай, все Красино знает, – сказал он инспектору. – У нас всего-то одна мастерская, а я первый часовщик.
Каминные часы он опознал сразу. И по стертой надписи, и по стрелкам, и даже по номеру, выбитому на внутренней крышке. Как он запомнил многозначное число, осталось тайной, но факт остается фактом: Перевозкин его назвал.
– Часики! Мои часики! – вскрикнул он высоким, почти женским голосом. – Это же они, мои трубадуры! Мои фирменные часы с трубадурами! Два года их ищу. Все-таки есть справедливость на белом свете.
Он любовно смотрел на круглый циферблат, украшенный тонким узором стрелки, бугристый корпус из желтого металла и на двух архангелов, которые, раздув щеки, беззвучно и, наверное, не один десяток лет трубили в свои изящные трубы. Это их мало смысливший в ангельских чинах и странствующих лириках Федор Перевозкин называл трубадурами.
– Мои часики! – не успокаивался он и поглядывал на Сотниченко, приглашая порадоваться за компанию. – Понимаете, был я как-то в командировке. Захожу в комиссионку, вижу – стоят. Шикарная вещь – сейчас таких не делают. Я прямо глаз оторвать не мог. Купил за восемьдесят рублей, все командировочные просадил. И считаю, дешево. Цена чего низкая была? Механизм испорчен, и часовая стрелка отсутствовала. А уж после ремонта я бы их и за сто восемьдесят не отдал! Ну, привез я их домой, – продолжал Перевозкин, – почистил, неделю вручную детали вытачивал, еще неделю стрелку делал. А потом в витрине выставил. А как же, реклама – двигатель торговли! Первое время люди валом шли поглядеть, по выходным дням у мастерской собирались. Сейчас-то у нас в Красино народу не густо и развлечений раз-два и обчелся, а если честно, так, кроме клуба строителей и кинотеатра, нет никаких. Завод строится – гигант отрасли, но пока строители на отшибе живут. Дома, правда, начали строить – блочные девятиэтажные, как в большом городе. Так что скоро и цирк свой будет, а то и театр...