Нил поднял с земли маленькую, испачканную в саже, земле и чем-то еще куклу в когда-то белом платьице, с глазами, черными пуговицами и вышитой черной нитью полоской, изображающей улыбку, и зачем-то взял с собой. Может, чтобы запомнить этот момент и то, что чувствовал. Не боль, не ненависть, не злость, а какое-то слепое отчаяние и ужас. Ужас больше всего от всего происходящего.
Скоро это место заполонят новые люди, вернутся беженцы, власти назначат нового наместника и все забудется, словно ничего и не было. Больно, страшно, обидно и бессмысленно. Зачем? Он бы спросил, если бы было у кого. Но здесь были только трупы, целое царство пустых, безжизненных тел.
— Нет, ты только посмотри, что пишут, — возмущенно проговорила Мира, почти скомкав письмо в руках.
Я даже реагировать не стала. Меня больше сейчас занимала карта нашего мира, которую мне любезно предоставили в местной библиотеке. По правде, их никто и не спрашивал даже, но это такие мелочи. Я верну, честно — честно. Когда-нибудь. Хотя нет, такую исписанную и перечеркнутую не единожды не верну из опасений, что меня прибьют за то, что так безжалостно испортила общественное имущество.
— Ты меня слушаешь? — решила обратить на меня свой гнев подруга.
— Конечно, конечно. И что же пишут? Как кстати Глафира Кирилловна поживает?
— Скучать не приходится. Строительство в самом разгаре, а от школы уже четыре кандидата в директора отказались. И главное, никто понять ничего не может. Это же такая возможность, такой шанс, такая…
— Ответственность, — продолжила я и отложила карандаш, — Ты просто не понимаешь. Контролировать две стихии не просто, что уж говорить о трех. Для этого одного желания мало. Нужно обладать огромной силой воли, показать и доказать самому себе, что способен на это. Магия в чистом виде сама по себе опасна, но и природа позаботилась о том, чтобы случайный человек не получил такую власть. Также как маг проверяет себя, также и стихии проверяют его на прочность. Это не они выбирают, становиться во главе академий или нет. Это сам замок, здание выбирает.
— Ты так говоришь, словно он живой.
— Пока нет. Но когда строительство закончится, и стихии наполнят каждый кусок дерева, камня, каждый гвоздь и частичку стекла, он оживет. Станет чем-то разумным, дышащим и чувствующим. Огромный живой дом. Именно поэтому в академиях нет духов умерших. Замок их выгоняет, потому что сам себе хозяин. И это он ищет себе директора, не наоборот.
— Как же тогда быть?
— Пока не знаю. Я бы хотела, чтобы Эльвира взяла себе и лес, и замок. Уж если она с нашей академией справилась, то здесь и подавно. Но, вряд ли она способна хоть куда-то переезжать.